— Чего же, господин премьер-министр, вы требуете от меня?

— Чего мы требуем? Не так уж много. Вначале — его ареста. Затем — его головы.

— Его ареста — это я могу вам обещать, рано или поздно. Его головы — никак.

— А как еще? Если его арестуют, будет суд присяжных, неизбежный приговор и затем… эшафот.

— Нет.

— Почему же нет?

— Потому что Люпэн не убивал.

— Что?! Вы с ума сошли, Ленорман! А трупы в отеле Палас? Может быть, это были призраки? Разве нет тройного убийства?

— Да, но его совершил не Люпэн.

Шеф Сюрте произнес эти слова твердо, с впечатляющей убежденностью и спокойствием.

Прокурор и префект было запротестовали. Но Валенглей продолжал:

— Как я полагаю, Ленорман, вы не выдвигаете такую гипотезу без серьезных оснований?

— Это вовсе не гипотеза.

— Где же доказательства?

— Их два, для начала, два доказательства морального порядка, которые я на месте предъявил господину следователю и которые были подчеркнуты прессой. Прежде всего, Люпэн не убивает. Затем, к чему ему было убивать, если цель его затеи, то есть ограбление, была достигнута, и ему нечего было опасаться со стороны связанного противника, лишенного возможности позвать на помощь?

— Допустим. Но факты?

— Факты не могут опровергнуть доводов рассудка и логики, к тому же не все факты еще понятны. Что означает присутствие Люпэна в комнате, в которой был найден курительный прибор? С другой стороны, обнаруженная в отеле черная одежда, со всей очевидностью принадлежавшая убийце, никак не соответствует росту Арсена Люпэна.

— Вы знаете его, следовательно, лично?

— Я — нет. Но Эдвардс видел убийцу, Гурель — тоже, и субъект, которого они видели, совсем не тот человек, которого горничная заметила на служебной лестнице, — человек, тащивший за руку Чемпэна.

— Какова же ваша система?

— Вы хотите сказать «истина», господин премьер-министр. Вот она, либо, по крайней мере, часть истины, которая мне известна. Во вторник, 16 апреля, некая личность… Скажем — Люпэн… ворвалась в комнату господина Кессельбаха. Это случилось к двум часам пополудни…

Громкий смех оборвал речь господина Ленормана. Это смеялся префект полиции.

— Позвольте вставить, мсье Ленорман, вы чересчур торопитесь с уточнениями. Доказано ведь, что в тот самый день, в три часа дня, господин Кессельбах посетил Лионский кредитный банк и спускался в его подвалы. Это подтверждается его росписью в книге.

Господин Ленорман почтительно ждал, когда его начальник окончит речь. Затем, не трудясь даже прямо ответить на этот выпад, продолжал:

— К двум часам пополудни Люпэн, с помощью сообщника, некоего Марко, связал господина Кессельбаха, отнял у него бывшие при нем наличные деньги и заставил его выдать шифр сейфа, арендованного в Лионском банке. Как только секрет был раскрыт, Марко ушел. Он встретился со вторым сообщником, который, воспользовавшись некоторым сходством с господином.

Кессельбахом и надев золотые очки, явился в банк, подделал подпись Кессельбаха, очистил сейф и ушел в сопровождении того же Марко. Последний тут же позвонил Люпэну. Люпэн, убедившись, что господин Кессельбах его не обманул, достигнув, к тому же, цели своей экспедиции, удалился.

Валенглей, казалось, заколебался.

— Да… Да… Допустим.