— Да.

— Дьявол, ты что-то слишком быстро это сказал… Не стараешься ли выиграть время? Надеешься, что я попаду в ловушку, как дурак?

Он подумал, посмотрел опять на пленника и заключил:

— Нет, навряд ли. Никто более нас не станет беспокоить.

Он не окончил еще последнего слова, когда в вестибюле раздался звонок. Незнакомец тут же, с силой зажал рукой рот господина Кессельбаха.

— Ах, ты, старая лиса! Ты кого-то ждал!

В глазах пленника затеплилась надежда. Из-под ладони, которая его душила, донесся злорадный смешок. Незнакомец задрожал от бешенства.

— Молчи… Не то — задушу… Марко, быстро, заткни ему рот кляпом. Скорее… Вот так!

Звонок раздался опять. И он крикнул, как будто сам был Рудольфом Кессельбахом и Эдвардс находился бы на посту:

— Откройте же, Эдвардс!

Затем тихо вышел в вестибюль и шепотом, указывая на секретаря и слугу, приказал:

— Марко, помоги-ка затолкать их во вторую комнату…

И поднял сам секретаря. Сообщник внес слугу.

— А сейчас — в гостиную, — скомандовал главарь.

Затем громко, удивленным тоном сказал:

— Я не вижу здесь вашего слуги, мсье Кессельбах… Нет, не тревожьтесь, кончайте писать письмо… Я открою сам…

И спокойно открыл входную дверь.

Перед ним стоял настоящий колосс с веселым выражением лица, живыми глазами, переминавшийся с ноги на ногу и перебиравший в руках поля своей шляпы.

— Господин Кессельбах? — спросил тот.

— Совершенно верно, он живет здесь. Кого ему объявить?

— Господин Кессельбах нам звонил… Он меня ждет…

— Ах, это вы! Сейчас предупрежу. Не хотите ли минутку подождать… Господин Кессельбах сейчас вас примет…

У него хватило смелости оставить посетителя одного на пороге прихожей, в месте, откуда сквозь приоткрытую дверь была видна часть гостиной. Не спеша, даже не оборачиваясь, он вошел в салон, приблизился к своему сообщнику, стоявшему рядом с Кессельбахом, и тихо сказал:

— Дело дрянь. Это Гурель из Сюрте.

Тот вынул нож. Он перехватил его руку.

— Не делай глупостей, дурень. Есть идея. Только, ради Бога, пойми правильно, Марко, говорить теперь будешь ты. Ты слышишь, Марко, — словно ты сам Кессельбах.

Он произнес это властно, с безмерным хладнокровием. Марко без дальнейших объяснений понял, что ему придется сыграть роль Рудольфа Кессельбаха. И он сказал, достаточно громко, чтобы быть услышанным из прихожей:

— Прошу меня извинить, дорогой друг. Передайте господину Гурелю: я весьма занят сейчас, срочной работы — выше головы… Я приму его завтра, в девять часов утра. Да, да, ровно в девять.

— Хорошо, — шепнул главарь. — И больше не шевелись.

Он вернулся в вестибюль. Гурель его ждал. Он сказал ему:

— Господин Кессельбах приносит искренние извинения. Он должен завершить важную работу. Не могли бы вы прийти завтра, в девять часов утра?

Мгновение пролетело в тишине. Гурель, казалось, был удивлен и смутно встревожен. В кармане куртки сжался огромный кулак. Одно неосторожное движение — и он смог бы ударить.

Наконец, Гурель сказал:

— Пусть так… Завтра, в девять… Однако, все-таки… Да ладно, завтра, в девять утра я буду у него.

И, нахлобучив шляпу, удалился по коридорам отеля.

В гостиной Марко не сдержал смеха:

— Здорово, патрон, вы его околпачили!

— Теперь дело за тобой, Марко. Ты за ним проследишь. Если он действительно уйдет из отеля, брось его, отправляйся к Жерому и действуй, как тебе сказано.