– И что из этого?

– Водительское удостоверение выдано четыре месяца назад. А номерным знакам ее автомобиля всего‑то три месяца.

– А что ее место жительства? Она ведь жила в Брайтоне, так ведь? Вы уже наверняка говорили с соседями.

– Вчера поздно вечером мы наконец связались с хозяйкой дома. Она говорит, что сдала квартиру Анне Джессоп три месяца назад. Она впустила нас в квартиру.

– И что?

– Квартира пуста, доктор. Ни мебели, ни сковородки, даже зубной щетки нет. Кто‑то оплатил кабельное телевидение и телефон, но жильцов там не было.

– А что соседи?

– Никто ее не видел. Они назвали ее призраком.

– Но ведь раньше она жила где‑то. И наверняка у нее был другой банковский счет...

– Мы проверяли. И не нашли никаких более ранних сведений об этой женщине.

– И что это значит?

– Это значит, – сказала Риццоли, – что еще полгода назад Анны Джессоп не существовало.

4

Когда Риццоли вошла в заведение Джей Пи Дойла, его завсегдатаи уже толпились вокруг барной стойки. Большинство постоянных посетителей были полицейскими, которые за пивом и орешками делились друг с другом байками о похождениях на службе. Расположенный неподалеку от полицейской подстанции Ямайка‑Плейн, бар Дойла был, наверное, самой безопасной пивной в городе. Одно неверное движение – и на тебя обрушится сразу с десяток копов. Джейн знала всю эту братию, и ее здесь тоже хорошо знали. Полицейские расступились перед беременной коллегой, и на нескольких лицах промелькнули ухмылки, когда она словно пароход вклинилась в их ряды, неся впереди себя огромный живот.

– Бог мой, Риццоли, – выкрикнул кто‑то, – ты все толстеешь?

– Да. – Она рассмеялась. – Но в отличие от тебя к августу я снова буду тощей.

Она направилась к детективам Ванну и Данливи, которые стояли у барной стойки и махали ей руками. Сэм и Фродо[4] – такое прозвище приклеилось к этой парочке. Тощий и толстый – они работали вместе так давно, что стали вести себя как супружеская пара со стажем и, возможно, проводили больше времени друг с другом, чем со своими женами. Риццоли редко видела их порознь и даже думала, что недалек тот день, когда они станут одеваться как близнецы.

Они улыбнулись и приветствовали ее одинаковыми пинтами "Гиннеса".

– Эй, Риццоли, – начал Ванн.

– ... ты опоздала, – продолжил Данливи.

– Мы уже по второй...

– ... Будешь с нами?

Господи, каждый из них мог закончить мысль другого!

– Здесь слишком шумно, – сказала она. – Пошли в другой зал.

Они направились в обеденный зал, за излюбленный столик под ирландским флагом. Данливи и Ванн расположились на одной скамейке напротив Джейн. Она подумала о своем напарнике Барри Фросте, милом парне, даже замечательном – правда, у них не было ничего общего. В конце рабочего дня каждый из них шел своей дорогой. Они симпатизировали друг другу, но слишком тесное общение Риццоли вряд ли вынесла бы. Во всяком случае, не смогла бы проводить с Фростом столько времени, сколько проводят вдвоем эти парни.

– Так у тебя жертва с "Черным когтем"? – уточнил Данливи.

– Да, обнаружили вчера вечером в Бруклине, – сказала она. – Это первый "Коготь" после вашего дела. Сколько лет прошло, года два?

– Да, около того.

– Оно закрыто?

– Закрыто и похоронено, – усмехнулся Данливи.

– Кто стрелял?

– Парень по имени Антонин Леонов.