Я с раздражительным упрямством больного человека ответил:

— Я не собираюсь ни на какой Марс. Я собираюсь остаться на корабле. Кто-то ведь должен посадить его на Землю. Меня не проведешь.

— Верно, — согласился Бродбент. — Но вас-то в нем не будет. Те трое, которые как предполагают в космопорте Джефферсона, должны находиться на этом корабле, сейчас находятся на борту «Банкрота». А «Пострел», как вы уже наверное успели заметить, трехместный. Боюсь, что им довольно затруднительно будет предоставить вам место. И, кроме того, как вы собираетесь пройти через «Иммиграцию»?

— Мне наплевать! Я хочу обратно на твердую Землю.

— И в тюрьму по обвинению во всем, начиная с незаконного выхода в космос и кончая убийствами и грабежами на космических линиях. В конце концов они придут к выводу, что вы занимаетесь контрабандой и отведут вас в какую-нибудь укромную комнатку, где введут вам иглу под глазное яблоко и узнают все, что им нужно. Они отлично будут знать, какие вопросы следует задавать, и вы не сможете на них не ответить. Но меня вы сюда приплести не сможете, потому что старина Дэк Бродбент уже давным-давно не был на Земле, и это смогут подтвердить совершенно безупречные свидетели.

Я снова почувствовал себя плохо при одной мысли обо всем этом — виноваты в этом были страх и остаточные явления космической болезни.

— Так ты, значит, собираешься выдать меня полиции? Ты грязный, вонючий, — я запнулся, не в силах подыскать подходящее ругательство.

— Э, нет! Знаете что, старина, я бы конечно мог отвесить вам сейчас оплеуху и позволить вам думать, что я наведу на вас полицию, но я этого не сделаю. А вот парный брат Рррингриила — Ррринглат — определенно знает, что старина «Гриил» в ту дверь войти-то вошел, а вот уж обратно выбраться не смог. Так вот он-то и наведет ищеек. Парный брат — это такое родство, которое нам не понять, потому что мы не размножаемся делением.

Меня никогда не интересовало, каким образом размножаются марсиане как кролики или аист приносит их маленькими в черном мешочке. В общем, по словам Дэка, выходило, что мне никогда не вернуться на Землю. Я так и сказал ему. Он отрицательно покачал головой.

— Это не так. Положитесь на меня, и мы вернем вас так же чисто и аккуратно, как доставили сюда. Вы выйдете из ворот того же или какого-нибудь другого космопорта с пропуском, в котором будет сказано, что вы — механик, которого вызвали в последнюю минуту устранить мелкое повреждение. Кроме того, вы ведь будете загримированы, а на плече у вас будет висеть сумка с инструментами. Наверняка такой актер, как вы, сможет сыграть роль механика хотя бы несколько минут?

— А? Ну конечно! Но…

— Вот то-то и оно! Держитесь за старого шкипера Дэка: он о вас позаботится. Для того, чтобы провезти меня на Землю, а потом нас с вами отправить сюда, понадобились усилия восьми членов гильдии; и мы можем проделать все это еще раз. Но если космические братья не будут помогать вам, то ваши шансы равны нулю. — Он улыбнулся. — В глубине души любой космонавт — вольный торговец. И оставляя в покое древнее искусство контрабанды, каждый из нас в то же время всегда готов помочь другому в небольшом обмане охраны космопорта. Но человек, не входящий в нашу ложу, вряд ли сможет получить от нас помощь.

Я пытался успокоить свой желудок и собраться с мыслями.

— Дэк, это что — какая-то контрабандная операция? Потому что…

— О нет! Если, конечно, не считать того, что мы вывозим контрабандой вас.

— Я только хотел сказать, что с моей точки зрения контрабанда не является преступлением.

— А никто так и не считает. Естественно, не считая тех, кто наживается на том, что ограничивает торговлю.