Слышал Пулат Муминович вести и пострашнее о художествах Наполеона и Арипова и опять же не принимал на веру: уж слишком смахивало на байки о диком Западе, да и прослеживался почерк итальянской мафии, хотя присутствовал и местный колорит.

Рассказывают, что некий Абрам Ильич, преподаватель одного из вузов республики, частенько попадал в вытрезвитель, — имел он слабость к спиртным напиткам. Человек тихий, интеллигентный, он исправно платил за милицейский сервис, не дебоширил. Иногда обходилось и без штрафа — звонили из высоких инстанций, и загулявшего доцента на той же машине, с почетом, доставляли домой. Но с годами у доцента стал портиться нрав.

— Знаете, кто я такой?! Узнаете — ахнете! — стал говорить он своим старым знакомым, работникам медвытрезвителя, знавшим преподавателя как родного: и какое белье он носит, и какие носки предпочитает, и чем похмеляется по утрам.

Однажды пожилой майор, начальник этого спецучреждения, устав уговаривать расшумевшегося Абрама Ильича, сказал: ну ладно, расскажи нам, кто ты.

Абрам Ильич, поддерживая одной рукой спадающие штаны, ремень на всякий случай там отбирают, ткнув в потолок указательным пальцем с массивным перстнем, гордо произнес:

— Я двадцать четыре раза доктор наук и сорок восемь раз кандидат!

Двадцатичетырехкратному доктору наук майор самолично налил рюмочку из личных запасов и уложил спать.

В следующий раз Абрам Ильич вновь стал доказывать, кто он, и снова майор согласился выслушать распетушившегося клиента — выговорившись, доцент шел мирно спать.

Так случалось несколько раз подряд, но каждый раз Абрам Ильич набавлял себе число докторских степеней, и майор однажды, не выдержав хвастовства, пренебрежительно махнул рукой и сказал:

— Меньше надо пить, Абрам Ильич: прошлый раз вы говорили, что двадцать шесть раз доктор наук, а сегодня уже двадцать восемь!

Как взорвался тут обычно спокойный доцент!

— Да, — сказал он, — за эти три месяца по моим докторским диссертациям защитилось двое, оттого и двадцать восемь! — И, словно протрезвев от гнева, назвал темы диссертаций и кто по ним защитился.

Диссертации у Абрама Ильича оказались самые разные, но в основном по обществоведению — превалировала тема дружбы народов, варьировалась она в семидесяти вариантах. Имелись и труды по литературоведению: положительный герой современной прозы, поэзии, драматургии, или тема труда в прозе, поэзии, драматургии, или национальный характер в прозе, поэзии, драматургии.

Отдельную полку занимали докторские и кандидатские диссертации по произведениям Верховного, но эти труды Абрам Ильич давал не всякому — стоили они дороже всего.

В огромной, довоенной постройки, квартире доцента две комнаты до потолка были уставлены диссертациями на все случаи жизни, все — строго по темам, одних каталогов насчитывалось двадцать четыре. Надежный, не знающий перебоя и простоев научный конвейер. Если требуемая диссертация отсутствовала у Абрама Ильича, он тут же связывался с коллегами по научному бизнесу в Москве, Ленинграде, Киеве, Тбилиси, Новосибирске, и научный труд через неделю приходил авиабандеролью. Фирма работала четко, оперативно.

Такие разговоры возникали несколько раз, и осторожный майор вынужден был предупредить тех людей, о чьих научных трудах ведутся любопытные дискуссии в вытрезвителе. Абраму Ильичу жестко посоветовали держать язык за зубами, и доцент не только замолчал, но с год не попадал в гости к майору. Но потом опять случился какой-то срыв, и все повторилось снова, и на этот раз Абрам Ильич распинался друзьям-собутыльникам по палате о докторской, написанной за секретаря обкома; хвастнул, что от него же поступил заказ на докторскую для жены начальника ОБХСС области ко дню ее рождения.