Жанна остановилась в нескольких шагах от трона. В воздухе повисла напряженная тишина, так что было слышно, как кипит смола на факелах в руках слуг. Я шел в нескольких шагах от Девы, гордый своей высокой миссией и тем, что сейчас увижу знаменитых рыцарей, прекрасных и благородных дам, дофина, которого Жанна обещает сделать нашим королем. Но почему-то Жанна медлила.

Я рассеянно оглядывал гобелены и матерчатые обои, украшавшие стены, чувствуя, как восторженная улыбка, словно сама собой, сползает с моего лица. Жанна молчала. Я смотрел ей в затылок, стремясь разбудить ее взглядом.

Ничтожный человек, я проклинал ее в этот момент за неумение вести себя в благородном обществе и одновременно с тем понимал, что она могла попросту испугаться, смутиться, лишиться дара речи при виде окружавшего ее великолепия и, главное, от свалившейся на нее ответственности. Смешно признаться, я серьезно решил, что Дева струсила. Я хотел выйти вперед и встряхнуть ее как следует за плечи или извиниться за нее перед дофином. Но вдруг она заговорила.

– Что же она сказала? – замирая от любопытства, спросила Брунисента, на всякий случай прикрывая ротик изящным платком с вышивками.

– Она обратилась к вельможе на троне в своей простой манере. «Простите, господин, – сказала она, – я пришла к дофину, не подскажете ли вы, где я могу найти его?»

По толпе придворных прокатился ропот. Я был готов провалиться сквозь землю от позора. В то время как сидевший на троне снисходительно улыбнулся Жанне.

«Я твой дофин, милое дитя», – растягивая слова, протянул он, сверля ее взглядом.

«Нет… Вы не дофин. Я узнала бы дофина под любой маской, в любом обличий, ясным днем или темной ночью». Жанна начала крутить головой, точно безумная. Я снова захотел провалиться сквозь землю, только тут заметив, что придворные Карла хихикают и перемигиваются между собой. Маловеры – они устроили ей испытание!

Жанна сделала несколько шагов от трона, подошла к толпе придворных и, заметив кого-то, вдруг бросилась перед ним на колени.

«О, мой дофин! Как долго я шла к тебе! Как много всего я должна тебе сказать!»

Я посмотрел на молодого человека, перед которым стояла на коленях наша Дева. Небольшого роста, с желтым, нервным лицом и бегающими маленькими глазками, он был скромно одет и, на мой взгляд, больше походил на писаря, цирюльника или какого-то другого малозначительного слугу, нежели на монарха.

«Ты ошибаешься, милая, я не дофин. Вот дофин!» – он показал рукой в сторону трона.

«Нет. Ты и есть дофин! Зачем ты прячешься от меня! Зачем называешь другого человека дофином! Знай же, я принесла тебе великую радость – Господь Бог благословил тебя стать королем Франции и ты станешь им в славном городе Реймсе, где и будешь миропомазан. Мне же дай по воле Господа войска, чтобы я могла снять осаду с Орлеана. В этом моя святая миссия, которую я должна исполнить».

– И что же, Жанна оказалась права?

Граф покручивал длинный ус, история казалась невероятной и прекрасной, как и сам образ невинной Девы, почти ребенка, которая прибыла к Карлу, подобно библейскому пророку.

– Права! Ведь ее глазами глядел сам Отец Небесный, именно он направлял ее, так что дофину и его командующим следовало всего лишь идти за ней, подобно послушным ягнятам за своим пастырем, и она привела бы их к окончательной победе.

Брунисента смотрела в зеленые, точно два лесных озерца, глаза рыцаря Жака ле Феррона, млея от счастья и страдая от предвкушения неминуемой свадьбы с Божьим Наказанием. Иногда она хотела наброситься на Жака с кулаками, высказав ему все, что накопилось у нее на сердце и теперь болело.