– И вот теперь, вернувшись, я застаю вас всех вместе. Каждый из вас является наглядным подтверждением, что Эдит Прайс всё‑таки удалось обнаружить кое‑что из того, что ей по силам. Или, – он задумался, – так кому‑то захотелось.

– Но что ей в действительности по силам? – недоумённо поинтересовался один из Сетов.

Холостяк дружелюбно улыбнулся.

– Мне очень нравится эта молодая женщина. В каком‑то смысле она – полное отражение нашего века, и всё же ей удалось подняться до вершин будущего.

Он обвёл взглядом вереницу совершенно одинаковых лиц и тихо сказал:

– Вы хотите знать, что она может сделать. Тогда я не мог об этом говорить, но теперь… Если бог умер, то кто может заменить его?

– Ты сам становишься богом! – подхватила Мардж и тут же прикрыла ладонью рот. – Не может быть! Эдит!

– Хотел бы я знать, как этим решили распорядиться Эдит и кристалл? – задумчиво произнёс Сет.

* * *

У Шалила были крупные неприятности. Великан продолжал выжидать, надеясь, что когда‑нибудь у Эдит всё же появится какая‑нибудь чисто личная мысль, узнав которую, как считали его коллеги, они смогут положить конец той власти, которую Эдит имела над будущим кристалла.

Но время шло, а она продолжала нести всякий идеалистический вздор о людях прошлого, против которого они не могли абсолютно ничего поделать. Все Сеты и все Эдит были восстановлены. Вынужденный компромисс, на который не могли не пойти великаны девяносто третьего века перед лицом страшной угрозы, исходившей от Сетов и Эдит.

Эдит, дав волю воображению, представила себе коридор времени между двадцатым и девяносто третьим веками. Ей удалось воспользоваться этим коридором, чтобы вернуть назад всю группу.

Когда ей удалось установить полный контроль над коридором, перепуганный Шалил дезинтегрировал её. Он вновь воссоздал её лежащей без сознания на столе в административном центре. И вновь группа учёных‑великанов собралась вокруг бесчувственного тела молодой женщины, но на этот раз – чтобы обсудить всю глубину своего поражения.

– Если быть объективным, – сказал один их них, – мы должны признать, что случившееся никак на нас не отразилось.

Проблема заключалась в том, что им так и не удалось найти объяснения феномена. Эдит по‑прежнему излучала абсолютную власть; каким‑то образом ей удавалось черпать из кристалла такой потенциал энергии, о существовании которого они даже не подозревали.

Шалила осенила удачная мысль.

– Быть может, нам нужно оценить именно это – свою ограниченность. Не исключено, что в своём учёном рвении мы умышленно закрываем глаза на Тайну.

Его слова сменились гнетущей тишиной. Он видел, что его коллеги были потрясены. Тайна была запретной, ибо ненаучной областью мысли; этой Тайной была Вселенная. Почему она существовала? Как она появилась?

С самого зарождения науки учёные изучали предметы и то, как они действуют. Но никогда – почему.

Тишину нарушил хриплый смех одного из великанов.

– Я ничего не знаю о Тайне и не собираюсь знать, – сказал он. – Но я хорошо знаю, в чём заключается мой долг учёного – наш общий долг. Мы должны вернуть этой женщине сознание, рассказать ей о её власти и выяснить, как она ей распорядится.

– Но она может всех нас убить, – возразил другой и неуверенно добавил: – Меня никогда не убивали.

– Для тебя это будет интересным опытом, качественно отличающимся от дезинтеграции, – отозвался первый учёный.

В беседу решительно вмешался Шалил.

– Эдит – не убийца. На мой взгляд – это отличная идея. И я полагаю, что мы можем только выиграть.