А потом они сидели в доме и под виски обсуждали технические подробности.

– Оружие, Барби, получишь на месте, в Москве.

Машину и все остальное – паспорт, документы – в смысле, документы на автомобиль, – там же. Вот телефон нашего человека в Москве. Можешь быть спокойна, человек верный. Но если тебе покажется, что он может как-то, чем-то помешать…

– Можете не продолжать.

– Молодец, ты сама все поняла: чем меньше людей будет знать о твоем приезде, тем лучше для дела.

– И для меня.

После этого полковник объяснил, каким способом Марине проще всего и надежнее покинуть Россию:

– Если не удастся двигаться в южном направлении или восточном, то постарайся добраться до Санкт-Петербурга. Держи координаты, – полковник подал маленькую глянцевую карточку торгового представительства, на которой было несколько телефонов и несколько фамилий, – тебе помогут, все устроят. Это проверенные люди, они меня еще никогда не подводили. На них можешь положиться. Им уже заплачено, – уточнил он. – Естественно, они не знают о времени твоего приезда.

Пароль прежний: «Аллах помнит о своих правоверных».

И ответ прежний. Видишь, дорогая, я продумал все.

Но самое главное должна сделать ты – ты поставишь точку.

– Полковник, это не точка, это жирный крест.

– Называй как хочешь, главное, ликвидируй своего объекта. Тут уж никаких скидок для тебя не предусмотрено.

– Но учтите, это мое последнее дело.

– Да-да, мы же с тобой об этом говорили. Куда ты собираешься потом?

Марина неопределенно пожала плечами.

Полковник ухмыльнулся:

– Это твое право, Барби, не посвящать меня в свои личные планы. Поступай как знаешь. Меня и это устраивает.

– Меня тоже…

Финансовую сторону задания они оговорили с удивительной легкостью: Барби просто назвала сумму, а полковник ни секунды не артачился. Он выдал аванс, значительно превышающий прежние гонорары.

"Неужели он решил меня убрать? Но я столько для него сделала… А с другой стороны, я слишком много знаю и поэтому становлюсь опасна. Самое интересное, как он намерен это осуществить? Вполне возможно, люди, чьи телефоны он дал, получили задание ликвидировать меня. Но я не так глупа и не попадусь на эту удочку – я не поеду через Санкт-Петербург и не собираюсь возвращаться в его долбаную страну. Я исчезну.

Лишь позвоню полковнику и предупрежу, что если оставшаяся часть денег не будет переведена на мой счет, то он рискует получить пулю в висок. Вряд ли он думает, что я промахнусь. Так что, надеюсь, разойдемся мы с миром".

Марина легко вскочила с кровати, подошла к окну, долго любовалась зимним московским пейзажем.

Отсюда, с высоты десятого этажа, заснеженная столица виделась благодушной, флегматичной. Она дремотно ворочалась в своих белых перинах, внушая умиротворение и лень.

Однако Марина не поддалась этому настроению.

«За дело!» – скомандовала она себе.

До шестнадцатого января было достаточно времени, но требовалось еще получить оружие и разобраться с обстановкой на кладбище. Марина быстро оделась и вышла из гостиницы. Из таксофона на Комсомольской площади она позвонила по номеру, который дал ей полковник, и услышала приятный мужской голос. Судя по голосу, мужчине было не больше тридцати лет.

Марина назвала пароль, услышала отзыв и назначила встречу: через полчаса у кинотеатра «Перекоп».

– Я буду в «вольво», модель девятьсот сороковая, цвет синий, номер 315, – сообщил собеседник.

«Хм, здешний человек полковника неплохо упакован, если разъезжает на девятьсот сороковой „вольво“», – заключила Марина.