Что же нам делать?

Наш компромисс представлял собой быструю, незапланированную пресс-конференцию на ступенях Дэли-билдинга. Никто из нас не хотел этого делать, но альтернативы, на которую согласился бы начальник, не существовало. Ему требовалось объявить о «прогрессе» в деле, не принимая во внимание возможные последствия для расследования.

В восемь часов того вечера Сэмпсон и я разговаривали с репортерами, но лишь назвали Тейлора Белла нашим главным подозреваемым и сказали, что пока ни на какие вопросы отвечать не будем.

Бри оставалась в стороне от телекамер. Ей не хотелось, чтобы тема нападения на нее продолжала муссироваться.

Потом мы все трое отправились наверх на чрезвычайное совещание. Трудно было представить, что это дело продвигается, но оно продвигалось. А ПУ как будто хотелось этого.

Во всяком случае, кому-то определенно хотелось.

ГЛАВА СТО ПЕРВАЯ

Наверху нас ждала расширенная группа почти со всеми детективами из отдела расследования серьезных преступлений и по меньшей мере с одним представителем из всех полицейских участков города.

По кругу передавали конверт, куда собирали деньги для семьи Пирсолла, а я стоял перед аудиторией, готовясь говорить и отвечать на все вопросы, на какие смогу. Подождал несколько минут, пока этот печальный, гнетущий сбор закончится, потом начал:

— Постараюсь закончить как можно быстрее. Знаю, что вы хотите вернуться на улицу. Я тоже. — Поднял снимок Белла. — Это Тейлор Белл. Мы распространим копии данной фотографии. Очень может быть, что этот человек — ПУ. После одиннадцатичасовых новостей фотография Тейлора Белла станет самой известной в Вашингтоне, а может быть, во всей стране. Проблема заключается в том, что Белл ни в коем случае не будет выглядеть именно так. Нет проблем только с его ростом. Шесть футов два или три дюйма. Изменить этого он не сможет.

Один из полицейских второго участка поднял руку:

— Доктор Кросс, если это месть за брата, как думаете, почему он не взялся непосредственно за вас?

Я кивнул. Это был хороший вопрос, чтобы отвлечься.

— Во-первых, я бы сказал, что он взялся за меня, только не в том смысле, что ты имеешь в виду. Чем больше он может приблизиться к тем, кто его ищет, тем сильнее его эмоциональное удовлетворение. Думаю, это продолжение того удовольствия, какое он получает, совершая убийства перед зрителями. Но пока что это лишь обоснованная догадка. Наверняка мы не знаем. Во-вторых, я еще не убежден, что тут месть. Это предстоит выяснить. Если на то пошло, я бы сказал, что, возможно, он старается преуспеть там, где потерпел неудачу его брат, и использует брата, чтобы направить нас по ложному пути. Может даже, чтобы убедить себя, что служит не только своему самолюбию. Но на самом деле все дело в нем. Не в мести за брата — в его громадном самолюбии.

Лиза Джонсон, одна из наших младших детективов, подняла взгляд от записей:

— Как мог узнать Белл, что это дело поручено вам? Когда он начал, вы еще не вернулись в полицию. Это ведь так?

На вопрос ответила Бри:

— Лиза, даже если Алекс вначале не был привлечен, из-за связи с Майклом Беллом его бы в конце концов привлекли. И имей в виду, что нас привели к этой связи.

— Значит, вы думаете, что он использовал сотовый телефон специально? — уточнила Джонсон. — Я правильно поняла?

— Совершенно верно. Я думаю, что он ничего не делает без причины, — сказал я. — Если мы потеряем какую-то нить, он создаст новую. Чем больше он сможет создать, тем больше удовлетворит свою потребность.

— Потребность убивать и скрываться? — спросил кто-то сзади.

— Я имел в виду потребность превзойти нас любой ценой, оконфузить нас.