Тут появилась еще одна, нет, даже две: одна — красного, другая — розовато-лилового цвета. Обе помчались к грузовому транспорту, у которого горел двигатель. Тяжеловесный «Онеро» был уже прострелен во многих местах, и из его дыр потоками лилась горючая смесь.

— Ну нет, — прошептала сквозь сжатые зубы Джагди, — этого не будет.

Она круто развернула самолет, ощутив на себе многократную перегрузку, от которой захрустели кости. Сжавшись в позу «замка» и мыча от чудовищного напряжения, она тем не менее уловила момент, когда одна из «летучих мышей» попала в перекрестье ее прицела. Угол для наводки был очень острый, но все же пилот выпустила несколько разрядов. Длинный пульсирующий след от выстрела лазерной пушки прорезал небо, и Джагди увидела, как красная «Бритва», потеряв кусок крыла, завертелась волчком и круто ушла куда то в сторону, очевидно стремясь выйти из боя. Ее розовато-лиловый напарник рванулся вниз, а затем пошел на разворот, что должно было заставить его пилота перенести предельные нагрузки.

И вдруг он взорвался. Один большой взрыв, который буквально потряс все небо, разнес «Бритву» на неравные части, а два других, поменьше, превратили то, что от него осталось, в мелкую металлическую пыль.

Это уже подоспел истребитель Милана Бланшера, который со свистом пронесся под «Громовой стрелой» Джагди.

Звено «Умбра Четыре-Два» вступило в бой.

Тэда. Южная ВВБ, 10.07

Необычная тишина воцарилась над залом-ротондой Командного Центра Управления Полетами. Иде был единственным инспектором, у которого контролируемые им самолеты вели сражение. Остальные, не покидая своих рабочих мест, в данный момент неотрывно смотрели в его сторону. Дэрроу почувствовал, что сейчас они с начальником оказались в центре внимания. Один из старших офицеров подошел к диспетчерскому пульту Идса.

— Доложите обстановку.

— «Умбра Четыре-Один» и «Умбра Четыре-Два» вступили в бой. Получены подтвержденные данные о шестнадцати самолетах противника. Как сообщается, четыре из них уже сбиты.

Эти слова вызвали некоторое оживление в зале Центра.

— А каково положение транспортного конвоя? — спросил старший офицер.

Офицера звали Бэнзи. Он не отличался высоким ростом, в обычное время любил пошутить, а сейчас был затянут в пурпурную имперскую форму с высоким стоячим воротником.

— Два авиатанкера уничтожено. Один получил серьезное повреждение. Также сбито три самолета сопровождения.

Голос Идса звучал слабо и отстраненно. При этом казалось, что он смотрит куда-то вверх, в пустое пространство, одновременно анализируя все новые данные, которые уже переполняли его голову. Его руки над пультом дисплея ни на секунду не останавливались, постоянно что-то исправляя, переписывая… Сразу перед пультом Идса расположилась дежурная женщина-офицер, которая, стоя со стилусом у стеклянного щита, безостановочно вносила изменения в данные, полученные по модарной связи.

Только теперь Дэрроу понял, почему в Командном Центре поддерживается столь низкая температура. Здесь ни у кого не было ни малейшей возможности задремать или расслабиться. Таким образом, полностью исключалась вероятность ошибки по причине ослабленного внимания.

— Как вы оцениваете ситуацию? — спросил Бэнзи Идса.

— Положение очень тяжелое, — ответил тот.