— Щас жопой в кофе макну, — объявил я свою волю преступнице, — За расхищение народного хозяйства.

— Ну Вить… — тут же заныла совершенно чужая жена, — Ты себе еще намажешь, а нам двоим как раз позавтракать хватит!

— Для телекинетиков со специализацией на тонком манипулировании, вы чересчур вороватые.

— Не охота с утра напрягаться…

— Меня бы попросили! — встряла Викусик, — Я вот…

— Ты занята! — тут же начальственно рыкнула Кладышева, — Бери ложку и убирай накипь со свинины!

— Там ничего нет…

— Наклонись, громадина! Смотри! Смотри, вот!

Вот так и живем, слегка вымученно, но по-доброму думаю я, отпуская уболтавшую меня воровку печенья. Тот же слегка суматошный быт, что и в «Жасминной тени», но теперь уже глубоко под землей. Хоть какая-то отдушина после всего, что было. Южная Америка, Атлантический океан, путешествие через Португалию и дальше… постоянная готовность к тому, что я в любой момент могу отбросить коньки. Ну и потом как бы тоже несладко ни разу. Плен, освобождение Окалины, наш ультиматум, который внезапно взял и сработал, неожиданный вывод Молоко, что я, оказывается, не бомба, а вообще черте что и сбоку бантик. Она, кстати, до сих пор разобраться не может, почему мне хреново и жарко.

Появляется Паша. В отличие от приличного меня, надевшего майку-алкоголичку и старые шорты, явление Паши в семейниках вызывает бурную реакцию женского населения нашей маленькой, всего под шестьдесят квадратов, кухни. Пашу изгоняют полотенцем, на что он ворчит, жалуется на духоту и умоляет жену принести ему завтрак в постель. Жена чавкает печеньем с маслом, явно уже преодолев границу в половину сдобного продукта, и не собирается останавливаться.

На кухню вползают два костлявых зомби женского пола, лысое и рыжее. Пока первое, очумело мотая головой, пытается стащить кусок вареной свинины из-под носа бдительной Викусика, второе пытается ошпарить себя из чайника. Ну Довлатова-то понятно, обычная смертная неосапиантка, а вот как Лариса Ивановна, будучи «чистой», так умоталась — это загадка всех загадок. Разгадывать я её не буду, потому как сам агент внешний, а в местной кухне не шарю. Какая тут санта-барбара творится — не знаю и знать не хочу.

— Витя, ты же сегодня выходной? — вкрадчивым, как удар воровской финкой по ребро, голосом спрашивает Кладышева на всю, мать её, кухню.

Если твоя женщина — ушибленная на весь мозжечок мазохистка, то время от времени она обязательно будет стимулировать у тебя желание наказать её по полной. Если, при этом, она еще и регенератор, способный выдержать (и получить удовольствие!) от вещей, выходящих за рамки… ну, буквально всего, то, поздравляю, товарищ — твоя жизнь никогда не будет скучной.

Объясняю для тех, кто не понял — Витя единственный, кто способен в разумные сроки выбраться с такой глубины. Супербункер под Стакомском недоделан, тут нет сквозного лифта от верха и до низа, даже у китайцев, у которых мы сейчас квартируем. Соответственно, Витя Изотов на выходном — это раб лампы, способный выполнить все ваши сокровенные желания, от киселя в брикетах до сливок в треугольничках…

Попытка притвориться мертвым ничего не дала — подскакавшая ко мне бодрым слоником Викусик наклонилась, обдавая мои органы чувств неповторимым ароматом хорошо поработавшей гигантской девчатины, а затем переспросила полным истовой надежды голосочком:

— Витя, ты правда сегодня… свободен? Правда-правда⁈

Всё, приехали.