Лев Толстой. Дядинька Жданов и кавалер Чернов
(1854) (Первая редакция)
<Въ 1828 году, въ одну изъ артиллерiйскихъ ротъ, расположенныхъ на Кавказской линiи, пригнали 25 челов?къ рекрутъ. Это все была молодежь – мясистая, неуклюжая, съ б?лыми стрижеными головами и унылыми толстыми лицами. Между ними былъ одинъ только Черновъ, высокiй мущина съ русыми усами и ловкими самоув?ренными движенiями, который обращалъ на себя вниманiе. На Чернов? была розовая рубаха, онъ игралъ на балалайк?, плясалъ и в?чно шутилъ и см?ялся. Артель невольно поддалась его влiянiю, ему повиновались и старались подражать, но веселье другихъ рекрутъ было какъ-то неловко и жалко. – Только одинъ рекрутъ никогда не пытался отуманиться виномъ, балалайкой и хохотомъ; не скрывалъ своего горя и искренно предавался ему. Это былъ маленькiй, б?логоловый парень съ большими голубыми глазами; онъ никогда не подходилъ къ товарищамъ, не пилъ, не разговаривал, не слушалъ, а съ в?чно опущенной головой садился въ сторонк?, доставалъ складной ножикъ, единственное свое имущество, бралъ какую-нибудь палочку, строгалъ ее и плакалъ. – О чемъ онъ думалъ, о чемъ онъ плакалъ? Богъ его знаетъ.
Товарищи трунили надъ нимъ, заставляли его пить. Онъ напивался и плакалъ еще больше и приговаривалъ. Хот?ли, чтобы онъ тоже поставилъ касуху. Онъ отказался. Его прибили, и онъ отдалъ посл?днiе 2 рубля и опять заплакалъ. Когда рекрутовъ пригнали въ роту, Унтеръ Офицеръ сказалъ фельдвебелю, что изъ рекрутовъ солдатъ бойкiй выйдетъ.>
(Вторая редакция)
Хочу разсказать простую историо 2хъ людей, которыхъ я зналъ долго и такъ близко, какъ знаютъ только товарищей. Однаго изъ нихъ я много любилъ, а надъ участью другаго часто горько задумывался. – Это были 2 солдата въ батаре?, въ которой я служилъ юнкеромъ на Кавказ?, и которыхъ обоихъ уже н?тъ на этомъ св?т?. Въ 1828 году въ партiи рекрутъ пригнали ихъ на линiю. —
Одинъ изъ нихъ, Черновъ, изъ дворовыхъ людей Саратовской губернiи, былъ высокiй, стройный мущина, съ черными усиками и бойкими, разб?гавшимися глазами. На Чернов? была розовая рубаха, – онъ весь походъ игралъ на балалайк?, плясалъ, пилъ водку и угащивалъ товарищей.
Другой рекрутъ – Ждановъ, изъ крестьянъ той же губернiи, былъ невысокiй, мясистый парень л?тъ 19-ти съ большими круглыми голубыми глазами и б?лымъ стриженымъ затылкомъ. —
У Жданова всего имущества было 4 рубахи, складной ножикъ и двугривенный денегъ. Онъ не могъ поить товарищей, но также, какъ и они, старался отуманиться виномъ и весельемъ. Веселье его однако было какъ-то неловко <дико> и жалко. Разъ его напоили, и онъ таки пошелъ плясать на ципочкахъ по-солдатски, но вдругъ расплакался, бросился на шею[171 - Последние три слова надписаны над зачеркнутыми: и сталъ обнимать] Чернову и [сталъ] приговаривать такую дичь, что вс?мъ см?шно стало. На другой день онъ поставилъ касуху и опять плакалъ. Большую часть време[ни] [по] походамъ онъ спалъ, а ежели не спалъ, то подходилъ къ Чернову и, разинувъ ротъ, слушалъ его розсказни, прибауточки и все см?ялся.
Унтеръ-Офицеръ, который гналъ партiю и котораго Ждановъ боялся пуще огня, передалъ фелдвебелю въ рот?: – Черновъ и другiе xopoшie есть, а что Ждановъ вовсе дурачекъ и что надъ нимъ много[172 - Слово написано неразборчиво, можно прочесть и мн?] битья будетъ. И д?йствительно, Жданову битья много было. Его били на ученьи, били на работ?, били в? казармахъ. Кротость и отсутствiе дара слова внушали о немъ самое дурное понятiе начальникамъ; а у рекрутовъ начальниковъ много: каждый солдатъ годомъ старше его мыкаетъ имъ куда и какъ угодно. —
Въ первое время переходъ отъ слабаго присмотра, который бываетъ за рекрутами, къ строгости и даже несправедливости обращенiя съ молодыми солдатами на м?ст? совершенно озадачилъ б?днаго Жданова. |
