|
— Лучше сходить, — посоветовал Вадим. — Вот дождусь отца… — Лучше сейчас иди. Хотя уже чуть не неделя прошла, но все-таки… Нонна Анатольевна вышла в прихожую и стала поспешно одеваться. Интересные подробности Никакая настойчивость Нонны Анатольевны не помогала, в милиции очень мало озаботились фактом исчезновения какой-то картины. Ладно бы еще из музея, а то так, на стене в квартире висела. И рисовал всего лишь дедушка хозяев, а не настоящий художник. Попытки объяснить, что дедушка тоже может быть настоящим художником, а художник часто оказывается чьим-то дедушкой, ни к чему не привели. — Беспредел какой-то! — говорила Нонна Анатольевна. — Может быть, удастся через Академию художеств организовать звонок из мэрии, и тогда они зашевелятся… Но и это не удалось. Вадим никогда не видел мать в таком состоянии. Нонна Анатольевна в бессильном отчаянии сжимала кулаки. — Мам, — предложил Вадим, — я поговорю с Ник-Санычем. Когда они рыли под Челентаныча, к нему приходил какой-то деятель. То ли это было частное сыскное агентство, то ли юридическая фирма, но он очень ловко некоторых наших раскрутил. Кое-кто признался в своих грешках, которые Адрианыч покрывал, когда ему денежки платили. А сначала все запирались, — кому охота в таком признаваться. Ничего, он их дожал. Сильный мужик. — Ну так его приглашал Спорткомитет, это совершенно другое дело, — возразила Нонна Анатольевна, — станет ли он заниматься пропажей картины? — И потом, если это частное сыскное агентство, это стоит денег, — напомнил Владимир Вадимович. — Ну за спрос денег не берут, — ответил Вадим и вечером того же дня переговорил с Ник-Санычем, объяснив ему, в чем собственно дело. Сначала было немного боязно разговаривать с бывшим тренером, но скоро они вновь начали говорить по душам, как бывало раньше. — Вот, значит, как, — помолчав сказал Ник-Саныч» выслушав рассказ Вадима. — Да, хорошую ты себе подругу жизни нашел… Ты уж меня прости, но я буду начистоту. С первого взгляда мне она не понравилась. Я, конечно, этого не говорил, да и было это на свадьбе. Поздновато. Познакомил бы нас раньше, тогда я, возможно, и высказал бы свое мнение. Вадим молчал. Да и что было говорить. — Ну да ладно, дело прошлое, — продолжал Ник-Саныч. — Значит, хочешь выяснить, где твоя благоверная и с какого такого перепугу прихватила с собой картину. — Портрет бабушки. — Да, портрет бабушки, стоящий больших денег. Это она нехорошо… Чересчур… У нас работал криминалист из агентства «Эгида». Слышал про такое? Нет? А жаль. Хорошее агентство. Не знаю, захотят ли они заниматься твоим делом, но ты поговори. Можешь сослаться на меня. — А как звали того криминалиста? — Дубинин Осаф Александрович. Очень толковый дознаватель и человек приятный. * * * — Агентство «Эгида-плюс», — заученно сказала Аллочка. — Нет, к сожалению, Осафа Александровича сейчас нет на месте. Что-нибудь ему передать? Нет, я не знаю, когда он будет. Возможно, после обеда, а может быть, и совсем не придет. — А с руководителем вашего агентства я могу поговорить? — А кто его спрашивает? — поинтересовалась Аллочка. — Мое имя вряд ли ему что-то скажет. Хотя… — замялся Вадим, вспомнив «Здоровье России», — возможно, оно ему знакомо. Вадим Воронов. — Хорошо, не вешайте трубку. — Сергей Петрович? — раздался по селектору голос Аллочки. — С вами хочет поговорить какой-то Вадим Воронов. |
