|
Она оттолкнула от себя Антона, решительно повернулась и пошла к столику. Больше всего в эту минуту ей хотелось немедленно оказаться дома. У себя в комнатке, маленькой, но своей. Ее душили слезы, но она знала, что надо держаться, надо глядеть на всех высоко подняв голову. Она не могла не смотреть на Вадима, и в то же время знала, что нельзя смотреть. Антон подошел и сел рядом. — Ну прямо дикая кошка, — сказал он. — Налейте мне, — хрипло приказала Кристина. — Слушаюсь и повинуюсь, милая паненка. Обожаю эту польскую гордость — в женщинах. У мужчин она смешна, у женщин великолепна. Антон наполнил ее бокал коньяком. Кристина взяла и осушила его одним залпом. — Так коньяк не пьют, — заметил Антон. — Его нужно сначала погреть в руках, чтобы ощутить весь букет. — Не хочу я никакого букета, — мрачно заметила Кристина. Тем временем музыка смолкла. Пары стали возвращаться к столику. Первыми вернулись Лидия с Гришей. — Что с тобой? — спросила Лидия, увидев подругу. — Ей немного плохо, — ответил Антон. — Мне хорошо, — резко возразила Кристина. Вернулись Вадим и Валерия. — Кристина, что с тобой? — спросил Вадим, но в его голосе прозвучала не тревога, а плохо скрытое раздражение. — Ничего, — тихо ответила та. Оркестр заиграл снова, и Вадим взял Кристину за руку: — Пойдем потанцуем. Они вышли на середину зала. — Вадим, ты любишь меня? — спросила Кристина с отчаянием в голосе. — Ну что за глупости ты спрашиваешь, — сказал Вадим раздраженно, но в следующий же миг смягчился. — Ну конечно. А ради кого я все это затеял? Я же хотел, чтобы тебе было весело, это ведь твой праздник. А ты меня приревновала, дурочка. Не оттого, что зеркало разбилось. Танец кончился, и они снова сидели за столиком, но Вадим не отрываясь смотрел на Валерию. До чего же все-таки она хороша!.. Чем дольше он ею любовался, тем отчетливей понимал, что до сих пор ни разу ничего подобного не встречал. И, что гораздо важнее, не переживал. Любование живым совершенством неожиданно о оказалось сродни боли. Эти черные волосы, по которым стекал и переливался золотистый свет… эти бархатные ночные глаза, нежная белая шея и матовые щеки, чуть-чуть подкрашенные легким румянцем, проступившим от танца и выпитого вина… Вадим даже застонал про себя, представив, как эта скульптурная красота плавилась бы и таяла в его объятиях, даря ему нечто такое, чего он ни с кем еще не испытывал, побуждая его стремиться к высотам, о которых он раньше даже не подозревал… Кристина рядом с нею в самом деле была Золушкой. Простой дочерью лесника в гостях у наследницы сорока поколений принцесс. Лесной незабудкой, которой вовсе не место среди вечных алмазов. Вадим поймал себя на том, что уже не впервые думает о ней с некоторым раздражением. Для чего она здесь, что она здесь делает? Только путается под ногами. Господи, да с чего у них с нею вообще все началось?! Кристина, Лида, Гриша, Антон — все они словно отодвинулись куда-то, он едва слышал, о чем они говорили. Ему были неприятны их голоса. Тем более он не обратил внимания на нового посетителя, вошедшего в зал, — коренастого коротко стриженного мужчину с массивной золотой цепью на правом запястье. Все были слишком заняты каждый своим. Один Антон заметил его появление, но также никак не отреагировал. — Да, а вот ласточкиных гнезд в здешнем заведении не подают, — заметил он и чуть-чуть передвинулся, так чтобы оказаться вполоборота к вновь пришедшему. Кристина чуть не ляпнула, что самым вкусным воспоминанием лично для нее так и осталась докторская колбаса с батоном за тринадцать копеек, которую они с бабушкой уплетали когда-то на скамейке в Пушкине, отстав от надоевшей экскурсии. |
