Ну-Ну выглядела совсем больной. Я не сомневалась, что она ни разу не заснула после смерти графини. Глаза ее были ввалившимися, волосы – растрепанными, седые пряди свисали на лицо. Завернувшаяся в халат, она напоминала привидение.

– Вы выглядите виноватой, мадемуазель, – заметила Ну-Ну.

– Я не выгляжу и не чувствую себя виноватой, – ответила я. – Вам отлично известно, Ну-Ну, что для этого нет никаких оснований.

– Это было ее снотворное, – продолжала она. – Я обычно давала его ей, когда она не могла заснуть. Но я точно знала количество, а вчера она приняла тройную дозу. Снотворное, как правило, действует через час, но когда я вошла, она уже спала… И вы, и он были у нее в тот вечер…

– Вам известно, что графиня спала, когда я к ней приходила. Было ровно восемь часов.

– Я не поняла, что происходит. Лекарство стояло у ее кровати. Но кто-то пробрался в комнату и увеличил дозу…

– Говорю вам, она спала, когда я приходила…

– Я вошла и застала вас со стаканом в руке.

– Что за ерунда! Я только что вошла в комнату.

– Но ведь там был кто-то еще, верно? Вы знаете это. Я почувствовала, как кровь прилила к моим щекам.

– На что вы намекаете?

– Излишняя доза не могла попасть в стакан без того, чтобы кто-то подлил ее туда. Кто-то сделал это… кто-то, живущий в замке…

На мгновение я была слишком ошеломлена, чтобы ответить. Я вспомнила, как граф выскользнул на террасу через французское окно. Сколько он пробыл в комнате жены? Достаточно, чтобы дать ей роковую дозу и дождаться, пока она примет ее? Нет, сказала я себе, я этому не верю!

– Вы же не знаете причину ее смерти, – неуверенно промолвила я. – Ведь еще ничего не доказано.

Глаза Ну-Ну в упор уставились на меня.

– Я все знаю, – заявила она, подойдя ко мне и взяв меня за руку. – Если бы моя малышка не вышла замуж, то она была бы жива. Помню, как в ночь перед венчанием я не могла ее утешить. Будь прокляты эти браки! Почему детям не могут позволить оставаться детьми, пока они не поймут, что такое жизнь?

Несмотря на не покидавший меня страх при мысли, насколько глубоко я замешана в эту историю, я чувствовала жалость к Ну-Ну. Казалось, что после кончины ее любимой подопечной она несколько повредилась в уме. Свирепый дракон, охранявший сокровище, превратился в жалкое существо, желающее только уползти в угол и умереть. Ну-Ну оглядывалась вокруг в поисках виноватого. Бедняжка ненавидела графа, и ее злоба была направлена главным образом против него, но так как о его расположении ко мне хорошо знали, то она обратила ее и на меня.

– О, Ну-Ну, – промолвила я с состраданием, – я так жалею о случившемся!

Она искоса взглянула на меня.

– Вы, очевидно, думаете, что теперь, когда ее убрали с пути, вам будет легче…

– Ну-Ну! – воскликнула я. – Прекратите эти злые речи!

– Вас ожидает приятный сюрприз. – Она расхохоталась жутким смехом, напоминающим кудахтанье курицы. – Вы и он сговорились…

– Вы не должны так говорить. Это неправда. Позвольте, я отведу вас в вашу комнату. Вы нуждаетесь в отдыхе – для вас это было страшным ударом.

Внезапно Ну-Ну беззвучно заплакала и слезы градом струились по ее лицу.

– Бедная моя овечка, дорогая моя малышка, она была для меня всем! Никого и ничего у меня больше не было…

– Я знаю…

– Но я потеряла ее.