– Примерно сорок процентов советского годового производства зерна или около ста миллионов тонн поступает с Украины и Кубани, расположенной в южной части Российской республики. – Поклевский продолжил свой доклад, указывая регионы на карте. – И все это – озимая пшеница. То есть, ее высевают в сентябре и октябре. К ноябрю, когда выпадает первый снег, она достигает стадии молодых ростков. Снег покрывает эти ростки и защищает их от жестоких морозов декабря и января.

Поклевский повернулся и мимо стола прошел к возвышающимся от пола до потолка за президентским креслом окнам. У него была привычка прохаживаться, когда он рассказывал что‑нибудь.

Прохожий с Пенсильвания Авеню вообще‑то не смог бы увидеть Овальный кабинет, который находится в самом конце небольшого западного крыла, но из‑за того, что самую верхушку этих выходящих на юг высоких окон кабинета президента можно заметить, стоя возле памятника Вашингтону, который расположен примерно в тысяче ярдов от них, они давным‑давно были оснащены пуленепробиваемыми стеклами с зеленым отсветом толщиной шесть дюймов, – просто мера предосторожности на случай, если бы какой‑нибудь снайпер, стоя рядом с памятником, отважился бы на столь дальний выстрел. Когда Поклевский подошел к окнам, падающий сквозь них свет с аквамариновым оттенком придал дополнительную бледность его и без того бледному лицу.

Он развернулся и зашагал обратно, как раз тогда, когда Мэтьюз уже собирался повернуться на своем стуле, чтобы не терять его из поля зрения.

– В начале прошлого декабря на всей Украине и Кубани на несколько дней наступила короткая оттепель. Такие дни бывали и раньше, но никогда они не были такими теплыми. Огромная волна южного воздуха с Черного моря и Босфора прошла на северо‑восток над Украиной и Кубанью. Это продолжалось с неделю, в результате первый снежный покров стаял, а он был примерно шесть дюймов. Молодые ростки пшеницы и ячменя оказались открыты. Десять дней спустя, по закону подлости, по всему этому региону ударили морозы, доходившие до пятнадцати, даже двадцати градусов.

– Что свело на нет всю силу этой пшеницы, – предположил президент.

– Господин президент, – вмешался в разговор Роберт Бенсон из ЦРУ, – наши лучшие сельскохозяйственные эксперты полагают, что Советам сильно повезет, если им удастся спасти хотя бы пятьдесят процентов украинского и кубанского зерна. Урон был нанесен огромный и невосполнимый.

– Значит, это вы мне и показывали? – спросил Мэтьюз.

– Нет, сэр, – сказал Поклевский, – но все это прямым образом связано с целью нашего заседания. Оставшиеся шестьдесят процентов советского урожая, то есть почти сто сорок миллионов тонн, поступают с необъятных просторов целинных земель, которые впервые были распаханы при Хрущеве в начале шестидесятых годов, и из Черноземной зоны, которая граничит с Уралом. Небольшое количество поступает из районов, расположенных за этими горами, в Сибири. Вот это мы и показали вам.

– Ну и что здесь происходит? – задал вопрос Мэтьюз.

– Что‑то странное, сэр. Что‑то непонятное происходит с зерновыми посадками у Советов. Все оставшиеся шестьдесят процентов – это яровая пшеница, которая высевается в марте‑апреле. Сейчас она должна была бы вовсю зеленеть, а она кажется увядшей, недоразвитой, словно ее поразила какая‑то болезнь.

– Может, опять погода? – поинтересовался Мэтьюз.

– Нет. Зима и весна были влажными в этом регионе, но ничего серьезного не отмечалось. А теперь солнце пригревает вовсю, погодные условия оптимальны: стоит сухая и теплая погода.

– И насколько распространена эта… болезнь?

В разговор вновь вступил Бенсон:

– Нам неизвестно, господин президент.