Майк Мэннинг вызвал к себе своего офицера‑артиллериста – лейтенанта Чака Ольсена, который вскоре присоединился к нему возле гакаборта.

– Приказываю вам зарядить и направить на цель переднее орудие, – четко отдал он указание.

Ольсен стал записывать его распоряжение в свой блокнот.

– Материальная часть: три подкалиберных бронебойных снаряда, пять магниевых зажигательных, два фугасных – всего десять. Затем повторите эту последовательность. Всего – двадцать снарядов.

– Слушаюсь, сэр. Три бронебойных, пять зажигательных, два фугасных. Распределение попаданий?

– Первый снаряд – точно в цель, следующий в двухстах метрах вперед от него, третий – еще в двухстах метрах. После этого назад с интервалом в сорок метров, ведя огонь пятью зажигательными, и потом – опять вперед фугасными с промежутком между каждыми в сто метров.

Лейтенант Ольсен записал распределение попаданий, которое требовал его командир. Мэннинг по‑прежнему внимательно смотрел через гакаборт. В пяти милях от них нос «Фреи» был нацелен прямо на «Моран». В результате распределения попаданий, которое он только что продиктовал, снаряды должны были пробить корпус «Фреи» от носа до основания надпалубной постройки, после этого вновь возвратиться к носу, и наконец опять пройтись фугасными по направлению к надпалубной постройке. Бронебойные снаряды вскроют корпус танкера, также как скальпель взрезает кожу, затем вдоль этих пробоин в линию упадут пять зажигательных снарядов, а завершат дело фугасные, которые должны были протолкнуть пылающую нефть в оставшиеся незатронутыми емкости по левому и правому борту.

– Ясно, капитан. Точка попадания первого снаряда?

– В десяти метрах от носа «Фреи».

Карандаш Ольсена завис над блокнотом: он посмотрел на то, что только что записал, затем поднял глаза на стоявшую в пяти милях «Фрею».

– Капитан, – медленно сказал он, – если вы сделаете это, она не просто утонет, сгорит или взорвется: она испарится.

– Это – мой приказ, господин Ольсен, – ледяным тоном произнес Мэннинг.

Молодой американец шведского происхождения стоял бледен, как смерть.

– Ради Бога, ведь на этом корабле – тридцать скандинавских моряков.

– Господин Ольсен, я отдаю себе в этом отчет. А вы либо выполняете мой приказ и заряжаете орудие, либо объявляете мне о своем отказе.

Артиллерист напрягся и вытянулся в струну.

– Я заряжу и направлю орудие в цель, капитан Мэннинг, – сказал он, – но я не стану стрелять из него. Если надо будет нажать на кнопку, нажимайте ее сами.

Он подчеркнуто четко отдал честь и строевым шагом замаршировал в рубку управления орудийным огнем, которая располагалась под палубой.

«Тебе не придется, – подумал Мэннинг, стоя возле гакаборта. – Если сам президент приказывает мне, я открою огонь. Затем я подам рапорт об отставке».

Час спустя над «Мораном» завис «Уэстланд Уэссекс», взлетевший с «Аргайлла», с которого на палубу на канате спустили офицера Королевских ВМС. Он попросил разрешения поговорить с капитаном Мэннингом наедине, и его сразу же провели в каюту американца.

– Передаю вам наилучшие пожелания от капитана Престона, сэр, – сказал лейтенант и протянул Мэннингу письмо от Престона.

Когда он закончил чтение, Мэннинг почувствовал такое же облегчение, как человек, которого только что освободили от казни на виселице. В письме говорилось о том, что англичане собираются послать сегодня в десять вечера группу вооруженных аквалангистов, а также, что все правительства заинтересованных стран согласились не предпринимать до этого никаких односторонних действий.