– Вас, – сказал он. – Вы будете представлять меня. Лучше вас мне никого не найти, кто сумел бы убедить их, что я не шучу ни в отношении судна, ни груза, ни команды. А также довести до их сведения, что мое терпение на пределе.

Телефон в руке премьера Трейдинга ожил.

– Меня проинформировали, что этим представителем буду я сам, – сказал Ларсен, после чего линия окончательно отключилась.

Ян Трейдинг посмотрел на часы.

– Час сорок пять, – пробормотал он. – Осталось семьдесят пять минут. Свяжитесь с Конрадом Фоссом, приготовьте вертолет – он должен взлететь с точки, которая расположена максимально близко отсюда. Так, и мне необходима прямая связь с миссис Карпентер в Лондоне.

Он едва успел отдать эти распоряжения, как его личный секретарь известил, что с ним хочет поговорить по телефону Гарри Веннерстрем. Старый миллионер еще вечером приобрел радиоприемник, который установил в своих апартаментах на верхнем этаже «Хилтона» в Роттердаме и непрерывно гонял с тех пор на двадцатом канале.

– Вы отправляетесь на вертолете на «Аргайлл», – без предисловий сообщил он голландскому премьеру. – Я был бы вам весьма признателен, если бы вы взяли с собой госпожу Лизу Ларсен.

– Ну, я не знаю… – начал было Трейдинг.

– Имейте же жалость, – загремел швед в телефонную трубку, – террористы об этом никогда не узнают. А если все это закончится не так, как надо, это может быть последний раз, когда она его увидит.

– Доставьте ее сюда в пределах сорока минут, – велел Трейдинг. – Мы вылетаем в половине третьего.

Переговоры на двадцатом канале слышали все разведывательные станции и большая часть средств массовой информации. Между Роттердамом и девятью европейскими столицами вовсю зазвенели телефоны. Агентство национальной безопасности в Вашингтоне сразу же передало содержание разговора по телетайпу в Белый дом для президента Мэтьюза. Через газон в это время вприпрыжку от здания правительства к миссис Карпентер на Даунинг‑стрит, 10 бежал помощник. Израильский посол в Бонне срочно связался с канцлером Бушем, настоятельно прося узнать у капитана Ларсена для премьер‑министра Голена, кем были террористы – евреями или нет, – глава немецкого правительства обещал сделать это.

Газеты, радио‑ и телевизионные передачи по всей Европе заготовили соответствующие заголовки для выпусков новостей в 5 часов вечера, секретари пяти морских министерств устали отвечать на бесчисленные телефонные звонки, в которых их просили дать немедленную информацию о конференции, если она состоится.

Когда Ян Трейдинг положил на рычаг телефонную трубку, переговорив с Тором Ларсеном, реактивный авиалайнер с Адамом Монро на борту, вылетевший из Москвы, коснулся бетонированной посадочной полосы номер один в лондонском аэропорту Хитроу.

Барри Ферндэйл показал пропуск сотрудника министерства иностранных дел и проехал прямо к трапу самолета, где усадил своего унылого московского коллегу на заднее сиденье автомобиля. Эта машина была лучше многих, какими приходилось пользоваться «фирме»: между водителем и пассажирами имелся экран, кроме того, там был телефон прямой связи с головной конторой.

Когда они вынырнули из туннеля, ведущего из аэропорта на шоссе «М4», Ферндэйл нарушил молчание.

– Тяжелый путь, старина. – Он имел в виду совсем не перелет на самолете.

– Ужасный, – огрызнулся Монро. – По‑моему, «Соловей» провален. Во всяком случае, противник наверняка за ним следил. Сейчас его, наверно, уже взяли.

Ферндэйл вздохнул, изображая сочувствие.

– Чертовски не повезло, – заметил он.