В 6 часов утра в воскресенье 3‑го апреля 1983 года на верхнем этаже этой секции в своих отдельных камерах лично начальником тюрьмы были разбужены Давид Лазарев и Лев Мишкин.

– Вы освобождаетесь, – сообщил он им недовольно. – Этим утром вас отправят самолетом в Израиль. Взлет назначен на восемь часов. Подготовьтесь к отбытию, мы выезжаем в аэропорт в семь тридцать.

Через десять минут с правящим бургомистром города связался по телефону военный комендант английского сектора.

– Мне очень жаль, господин бургомистр, – сообщил он берлинцу, – но о взлете из гражданского аэропорта Тегель не может быть и речи. Во‑первых, самолет, согласно договоренности наших правительств, будет реактивным самолетом Королевских ВВС, а условия для заправки топливом и проведения технического обслуживания для нашего самолета, без сомнения, лучше на нашей базе в Гатове. И во‑вторых, нам совершенно не нужно вторжение прессы и хаос, который возникнет в этом случае, – в Гатове мы легко сможем избежать этого. В аэропорту Тегель вам едва ли это удастся.

В глубине души правящий бургомистр был страшно доволен: если англичане возьмут на себя проведение всей операции, они будут нести и ответственность за возможную катастрофу, а учитывая региональные выборы, которые касались и Берлина, это имело огромное значение.

– Что же вы хотите, чтобы мы сделали, генерал? – спросил он.

– Лондон велел мне предложить вам следующее: посадить этих мерзавцев в Моабите в бронированный автомобиль и отвезти прямо в Гатов. Ваши ребята могут там в спокойной обстановке передать их нам на территории базы, за проволочным ограждением, и, само собой разумеется, мы дадим расписку в получении.

Пресса, напротив, была далека от того, чтобы радоваться: свыше четырехсот репортеров и фотографов сгрудились возле стен Моабита сразу же после объявления предыдущим вечером из Бонна о том, что освобождение состоится в восемь часов. Одни жаждали получить фотографии обоих перед тем, как их отвезут в аэропорт. Другие команды журналистов поставили на гражданский аэропорт Тегель, борясь за наиболее выгодные места для телеобъективов на смотровых террасах здания аэропорта. Всем им предстояло вскоре испытать горькое разочарование.

Преимуществом английской военной базы в Гатове является то, что она расположена в одном из наиболее удаленных и изолированных мест внутри огороженного проволочным забором периметра Западного Берлина – на западном берегу широкой реки Гавел рядом с границей с коммунистической Восточной Германией, которая со всех сторон окружает город.

На территории авиабазы в предрассветные часы царило необычное оживление. Между тремя и четырьмя часами ночи из Англии прилетел самолет военной модификации для высокопоставленных лиц модели «Эйч‑Эс‑125», который в военно‑воздушных силах называют «Домини». Он был оснащен дополнительными топливными баками, способными значительно увеличить дальность его полета и дать ему возможность долететь от Берлина до Тель‑Авива над Мюнхеном, Венецией и Афинами, не заходя в воздушное пространство коммунистических стран. Его крейсерская скорость в 500 миль в час позволила бы ему преодолеть расстояние предстоящего маршрута в 2200 миль за четыре часа с небольшим.

Сразу же после приземления «Домини» отбуксировали в свободный ангар, где его дозаправили и занялись техническим обслуживанием.

Пресса настолько была поглощена наблюдением за Моабитом и аэропортом в Тегеле, что никто не заметил, как стройный, черный СР‑71 пролетел в дальнем углу города над границей Восточной Германии с Западным Берлином и приземлился на главной взлетно‑посадочной полосе в Гатове в три минуты восьмого утра. Его также сразу же отбуксировали в пустой ангар, где команда механиков, посланная с базы ВВС США в Темпельгофе, торопливо закрыла двери от любопытных глаз и приступила к работе.