Донован немного опустил ее руку.

– А когда ты начнешь валиться с ног, он будет тут как тут с распростертыми объятиями, чтобы подхватить тебя. Это уж я хорошо знаю.

Бренна засмеялась, представив себя в объятиях Доминика, облаченного во фрак, с прилизанными усами, напомаженной прической, прижимающего ее к себе в стиле «а ля Валентине». Ее заразительный смех вызвал у Майкла легкую улыбку.

– Я рад, что тебе это кажется таким смешным, – с облегчением произнес он. – Обычно женщины реагируют на Джейка по другому.

Они вышли на узенькую тропинку, ведущую меж деревьев на вершину холма, и стали взбираться по ней наверх. Бренна тряхнула прической и дерзко вздернула носик, решив продолжить разговор, чтобы не оставить никаких недопониманий.

– Я пришла к выводу, что вы оба чересчур высокого мнения о себе. Давно пора кому нибудь сбить с вас спесь.

Донован удивленно поднял брови.

– Радость моя, ты сегодня что то чересчур смелая, – ответил он. – Может, не стоит такой хрупкой и застенчивой девушке брать на себя слишком много?

Она заметила опасный блеск в его глазах и поспешила сменить тему разговора, чтобы не дразнить его.

– Вы с Джейком давно дружите? Донован понял ее уловку.

– Что, струсила? Ладно, на этот раз я тебя прощаю, но не советую вести себя чересчур вызывающе, если ты не готова отвечать за последствия.

Он увидел, как она смутилась, и добавил более дружелюбно:

– Отвечаю на твой вопрос: да, мы с Джейком дружим еще с колледжа. Вращались, правда, мы в разных кругах. Я был простым пареньком, пробивал себе дорогу сам, еще и подрабатывал на стройке, а он уже считался наследником фирмы своего отца. Он был настоящим «золотым мальчиком», короче говоря. У нас было мало общего, – продолжал он задумчиво, – и не знаю, что нас сблизило. Я – молодой задира, всегда готовый кинуться в драку, чтобы постоять за себя, а он – разгульный сукин сын, которому было наплевать на других. Часто случалось так, что мы готовы были вцепиться друг другу в глотку, но потом поняли, что у нас есть одна общая черта, которая сводила к минимуму все различия между нами. Мы считали, что кино – самый лучший вид искусства, и решили раз и навсегда, что именно мы снимем самые лучшие фильмы в истории.

– У вас есть еще одна общая черта, – не удержалась Бренна от язвительного замечания, – ни с чем не сравнимая скромность.

Донован усмехнулся.

– Это точно. Ни он, ни я не обладаем чрезмерным количеством этой добродетели, – признал он. – Хотя можно сказать и по другому – мы знаем, на что способны.

Бренна по новому взглянула на его сильную мускулистую фигуру и решительное выражение лица. Да, в том, какого мнения этот человек о себе и своих способностях, сомневаться не приходилось. Раньше она вообще считала его каким то полубогом, который всегда был таким, как теперь, способным сотворить ей новую жизнь или разбить старую.

Он расстегнул рубашку до пояса, поднимаясь по довольно крутому склону, и Бренна залюбовалась крепкими плечами и сильными мышцами груди, покрытой короткими темно рыжими волосами, которые переходили в узкую дорожку, сбегающую к животу. Видимо, эти мышцы – результат тяжелых физических нагрузок, которые ему, тогда еще молоденькому пареньку, приходилось вынести на своих плечах на стройках, чтобы выбраться из бедности и получить достойное образование. И не являются ли присущие ему теперь самоуверенность и даже некоторая циничность вполне объяснимыми чертами, развившимися в борьбе за выживание и за достижение головокружительных высот, которые, как он считал с прирожденной уверенностью, были ему уготованы самой судьбой?

– У вас есть семья? – спросила Бренна, внезапно ощутив потребность больше узнать о гом прошлом, которое создало Майкла Донована.