– В следующем месяце. А что?

– Просто так.

Она помолчала и спросила:

– Вы женаты?

– Нет.

– И конечно, мечтаете заработать кучу денег?

– А кто этого не хочет?

– Но вы уже пытались осуществить свою мечту?

– Конечно. Я все время играю в эту лотерею, но, видимо, покупаю не те билеты.

– Почему вы так циничны, мистер Скарборо? У вас все еще впереди. Вам лет двадцать восемь? Тридцать?

– Двадцать девять! – Я почему-то разозлился. Что она от меня хочет? – Послушайте, имея мечту и десять центов, можно купить только чашку кофе. В своей жизни я только одно действительно умел: передавать мячи во время игры. Но для этого нужно иметь здоровые колени. Ну, так скажите наконец, эта машина стоит две с половиной тысячи?

– Она неплоха.

– Значит, договоримся!

Диана обернулась и посмотрела на меня:

– Возможно, договоримся…

Дальше мы поехали молча.

Когда остановились возле дома, она вышла, заглянула под капот и хотела спрятать ключ в свой футляр. Но я молча остановил ее руку. Она недоуменно посмотрела на меня и пожала плечами.

Я посмотрел на стоящие у тротуара машины:

– Какая из них ваша? «Олдсмобил» или «кадиллак»?

– Ни та ни другая. Моя стоит в гараже. А вы наблюдательный человек!

– Что все это значит? – сердито спросил я. – У меня нет желания зря терять время.

– Я же вам сказала: возможно, мы договоримся. Подождите! – Легкой походкой она направилась к дому.

Диана поднялась по лестнице, я за ней. Положив на стол портмоне и футляр с ключами, она опустила жалюзи, так что в комнате стало почти темно. После уличной жары прохлада в доме была приятной.

Когда она повернулась, я сделал несколько шагов вперед и привлек ее к себе. Она не сопротивлялась, и я поцеловал ее. Странное дело, мне показалось, будто я держу в объятиях вязанку дров. Она не закрыла глаза и смотрела на меня безо всякого выражения своими большими карими глазами. Затем спокойно освободилась и сказала:

– Мы, видимо, понимаем слово «договоримся» по-разному. У меня к вам деловой разговор. Почему бы нам не присесть? Сидя беседовать удобнее.

Мне ничего не оставалось, как сесть, а Диана сходила в кухню и вернулась с бокалом бурбона. Устроилась в большом кресле по другую сторону столика и положила ногу на ногу. Потом сунула в рот сигарету и стала ждать, когда я поднесу ей огонь. Но я не реагировал.

Она пожала плечами, взяла со стола зажигалку и закурила.

– Теперь скажите мне, что все это значит? – потребовал я.

Диана задумчиво посмотрела на меня:

– Я пытаюсь составить о вас мнение.

– Зачем? Разве это необходимо при покупке машины?

– Вы прекрасно знаете, что дело не в машине. Я действительно хочу все узнать о вас. И вот какое мнение я составила. Я полагаю, вы изрядный грубиян и циник, как всякий, кто в восемнадцать лет был героем, а в двадцать девять перестал им быть. – Диана затянулась сигаретой и выдохнула дым прямо перед собой, чуть ли не мне в лицо. – Вы хватались за любую работу, однако, по мере того как люди забывали, кем был прежде мистер Скарборо, ваши дела шли все хуже. Можете перебить меня, если я скажу что-нибудь не так. – Она опять затянулась.

– Дальше, – махнул я рукой.

– Я все время вспоминала, что у вас было еще. Ведь об этом тогда писали все газеты. И вспомнила. В последний год вашей учебы в колледже вас чуть не исключили и не посадили в тюрьму.