Генри волен думать что угодно, но на открытых страницах может вообще не оказаться инструкции по избавлению от твари, засевшей в подвале. Вероятность этого весьма велика, но любая информация — лучше того, чем я располагаю сейчас».

Парень собирался провести пальцем по краю рамы и вдруг вспомнил, как один одержимый геймер смотрел «Имя розы» и вдруг закричал, глядя на экран: «Проверь, нет ли там ловушек!»

Все взревели от смеха, когда спустя секунду Шон Коннери провалился сквозь пол.

По мнению Тони, это был лучший момент длинного и скучного фильма, учитывая, что Коннери и какой-то тощий пацан слишком мало занимались непристойными делами.

— Гомоэротический подтекст, как бы не так! — Парень опустил ноутбук, вытащил ключи и открыл нож. — А где действие?

Острие застряло примерно в дюйме снизу с левой стороны. Сколько Тони его ни дергал, ничего не происходило. Свет был таким тусклым, а деревянная рама — настолько темной, что он не мог разглядеть, что именно удерживало нож.

— Стивен! Касс и!

«Темнота, похоже, не играет для них никакой роли. Может, они смогут разглядеть то, что я пропустил».

— Он нас зовет.

— Знаю. — Стивен отвернулся от зеркала и улыбнулся с почти облегченным видом. — Но папа тоже зовет.

— Он не…

Вместо ответа мальчишка приподнял бровь.

Скорее ощущение, нежели звук. Отец почти неслышно звал их обратно в прошлое, к топору. Их раны исчезли, брат и сестра растаяли, два голоса слились в один.

— Думаю, смерть — достойная причина.

Тони вздрогнул, когда от удара топора затрясся весь дом.

Если посмотреть надело с хорошей стороны — опять появился солнечный свет, и Тони смог разглядеть, что делает. Он заметил трещины на боку рамы, слишком ровные, чтобы быть естественными.

В его времени зеркало оставалось точно таким же, было вставлено в камень в том же месте. Сейчас парень не мог прикоснуться к нему, но он сумел бы сделать это в своем времени.

«Я ведь дотянулся до двери в бальном зале, правильно?

Кого, к дьяволу, я спрашиваю?»

Есть только один способ все выяснить.

Судя по воплям, Касси и Стивен добрались до ванной. Тони прижал палец к дереву между трещинами. Да, ловушки. Кажется, их тут нет. Что ж, это хорошо.

Часть рамы под его пальцем слегка прогнулась, а потом повернулась. По крайней мере, Фостер так подумал и быстро закрыл глаза, когда тактильные и зрительные ощущения начали резко отличаться друг от друга.

Среди металлических деталей он нащупал небольшую дырку.

«Сунь туда палец отодвинь защелку и больше никогда не сможешь играть на пианино».

Ковыряние острием ножа не сработало, ключом тоже.

«Сунь палец в дырку и отодвинь защелку», — повторил внутренний голос.

«Да заткнись ты на хрен. Я слышал тебя и первый раз».

Последний тупой удар донесся со второго этажа.

Тони приоткрыл глаз и удостоверился в том, что свет погас. Карл и оркестр включились почти немедленно.

В свете монитора ноутбука, поднесенного к раме, Тони увидел, что двухдюймовая фанерка сдвинулась, обнажив защелку. Механизм. Нечто.

Он прищурился и попытался посмотреть под другим углом. В дырке размером с палец виднелось что-то острое и блестящее.

— Да хватит уже, — пробормотал он и снова засунул нож в дырку, чтобы соскрести немного блестящего вещества.

В голубоватом свете монитора капля жидкости на кончике стального лезвия казалась пурпурной.