Женщина распахнула глаза так широко, что вокруг светло-карей радужки стали ясно видны белки, налитые кровью, и проглотила вторую пригоршню.

Потом она заставила себя съесть третью.

Эта особа стиснула зубы так крепко, что Тони видел, как подергивался мускул на ее челюсти. Она ухитрилась удержать все три порции в желудке, пока шла обратно к скамье и чопорно садилась на дерево, залитое кровью, — колени сжаты, ноги скрещены в лодыжках.

Тони понятия не имел, сколько времени прошло после того, как ее начало рвать кровью, но это длилось долго. В результате старая леди оказалась лежащей в луже крови — собственной и садовника — с высунутым бледным языком, голубоватой кожей. Ее открытые глаза смотрели прямо на Тони. На мгновение, как раз перед смертью, она слегка нахмурилась. Можно было подумать, будто женщина видела, что он здесь стоял.

Ничего более страшного в этом доме парень еще не наблюдал.

Потом снова стало темно и тихо. Тони не слышал стука дождя по стеклу и понятия не имел, то ли тот закончился, то ли дом не пропускал звуки внутрь. Слегка боясь, что старая леди все еще смотрит на него, он стал возиться с задвижкой чулана, и тут снова заплакал Карл.

«Разве не странно, что плач ребенка, горящего в камине, успокаивает?

Вообще-то чертовски странно».

— Тони?

Голос Ли доносился явно не с кухни. Актер находился гораздо ближе. Тони почувствовал тычок пальцами и взвизгнул.

— Тебя не было слишком долго. Я… э-э… начал беспокоиться о тебе, поэтому пошел, держась за стену.

Фостер не купился бы на это, если бы Николас так отчаянно не сжимал его руку.

— Я тебя напугал? — спросил Ли.

— Напугал? Да я чуть не обмочился, блин!

— Это уже лишняя информация.

Смех актера получился слегка напряженным, но все же это было представление, достойное награды, учитывая, что от хватки Ли на руке парня могли остаться синяки.

Тони отчаянно жаждал человеческого прикосновения. Для разнообразия мысль о том, что к нему прикасается Ли, не вызвала у парня сексуальной реакции, по крайней мере сильной. Вообще-то Фостера ободряло уже то, что его член проявлял хоть слабые признаки жизни. Ведь несколько мгновений назад собственные яйца от ужаса чуть не вспрыгнули ему на плечо.

Тони открыл чулан и нашел на верхней полке что-то похожее на лампу. Осторожно держась за круглую середину, он тихонько потряс эту штуку. Внутри плеснулась жидкость.

— Керосин? — спросил Ли.

— Будем надеяться.

Другой рукой Тони нащупал на полке сальную коробку. Он толкнул ее, и внутри что-то застучало.

— Кажется, я нашел спички.

В одной руке парень держал лампу, в другой — спички. Пришла пора действовать.

— Ты понятия не имеешь, что с этим делать, да? — спросил актер с фирменным смешком.

— Ну да, керосиновые лампы не играли большой роли в моей жизни.

— Ты никогда не был бойскаутом?

— Нет.

Тони постарался ответить пренебрежительно, но не очень в этом преуспел. Когда он жил на улице, среди его постоянных клиентов был начальник отряда бойскаутов. Каждую неделю после собрания своих подопечных тот, как часы…

— Тебе повезло. А я был. Не шевелись.

Николас повел рукой от предплечья Тони к его ладони, а потом к лампе. Звякнуло стекло.

— Его надо убрать.

Раздался стук. Ли положил стекло на полку, ко второй лампе, держа первую в руке.