Провода доходили до двери и исчезали. Тони ухватился за один, потянул — безрезультатно. Кабели не были перерезаны, просто переставали существовать.

— Они все еще проходят через пространство, — пробормотал он. — Когда дверь — это не дверь?..

— Когда дверь — это кружка? — В голосе Ли явно слышалось: «Дай-ка подыграю сумасшедшему».

— Когда это сверхъестественная конструкция.

— Что ты сказал?

Тони присел, поднял взгляд на актера и продолжил:

— Эту дверь дом создал для того, чтобы запереть нас. Настоящая все еще открыта.

— Мы можем через нее выйти? — Ли нахмурился, глядя на то место, где провода уходили прямо в дерево.

«Хороший вопрос».

Фостер закрыл глаза, чтобы зрительное восприятие не мешало сосредоточиться, провел кулаком по проводам и ударил по тому месту, где им положено было тянуться дальше.

— Ой!

Стоило отдать дому должное. Это была основательная сверхъестественная конструкция.

— Тони! Ли!

«Снова Адам. Уже немного ближе».

— Мы идем! — крикнул Ли и добавил, понизив голос и кивнув на соль: — Пора возвращаться. Если мы не можем выбраться через дверь…

— Угу.

Тони снова постучал по двери костяшками пальцев. Она по-прежнему ощущалась твердой.

— Наверное. Послушайте, почему бы вам не зажечь вторую лампу, не взять соль и не вернуться к остальным. А я догоню. Мне хотелось бы попробовать кое-что сделать.

— Я останусь…

«Ли хочет быть со мной, а я отсылаю его прочь. Может, стоит просто рассказать актеру о волшебстве? Но тогда придется говорить и о тенях. Из этого ничего хорошего не выйдет».

— Нет. Нас так долго не было, что остальные уже должны психовать.

— Угу.

«Какого дьявола он имеет в виду? — озадачился Тони, а Ли начал зажигать вторую лампу. — Хочешь узнать ответ, кретин, — спроси!

Да, черта с два ты когда-нибудь осмелишься».

Николас сунул коробку с солью под мышку, как это делал Фостер, и сказал:

— Только не задерживайся.

«Это все?

Очевидно».

Когда Ли вышел из кухни, Тони снова повернулся к проводам и постарался выбросить из головы все, не считая непосредственного окружения.

«Он думает, что я псих. Чем дольше мы просидим в этом чокнутом шоу-доме, тем больше вероятность того, что я и вправду свихнусь.

Что ж, раз это лучший способ выбраться, мы не должны его упускать!»

Дверь лишь казалась настоящей, материальной. Это имело смысл. Тони не мог просунуть руку через нечто материальное. Фостер представил себе заднее крыльцо, ведро с песком, оставленное там для курильщиков, поднял правую ладонь в сторону места, которого не мог видеть, и выпалил семь слов.

Спустя шестнадцать окурков он прекратил свои попытки.

— Это ненормально.

— Кто бы говорил, покойнички, — заявил парень, откинулся на пятки и попытался выбросить окурок наружу.

Тот отскочил от двери и ударил Тони по лбу. Хорошо. Фостер все же что-то доказал. Он не знал наверняка, что именно, но потом это могло пригодиться.

Помощник режиссера отряхнул результаты эксперимента с джинсов, встал, повернулся к своему личному греческому хору и спросил:

— Что?..

— Думаю, это мы должны задать вопрос, — фыркнул Стивен. — Что ты такое?

«А почему бы и не ответить? Вряд ли они смогут кому-нибудь передать эту информацию».