Шон Линч даже не взглянуд на их прелести и правильно сделал: миг спустя в коридор шагнул крепкого сложения парень с револьвером в руке. Дым ещё больше сгустился, даже через алхимические стёкла ирландец разглядел лишь размытый силуэт и скорее угадал, нежели различил, что громила прикрыл низ лица какой-то тряпкой. Да ещё оружейная сталь характерно блестела в свете электрического освещения.

За первым охранником появилась пара его коллег; они поддерживали под руки грузную и обмякшую фигуру. Смита.

Ирландец не гадал, он знал это наверняка. Пиджак жертвы горел для него кирпичным и красным. Линзы алхимического стекла позволили проникнуть за дымовую завесу и высветили цветную клетку; взгляд убийцы сфокусировался на цели.

Без этого в заполонившем игорный дом дыму Шон Линч никогда бы не рискнул стрелять с такой дистанции, пришлось бы сокращать дистанцию и ввязываться в непредсказуемую перестрелку.

Устроить бойню в узком коридоре мог любой уличный головорез; ирландцу платили вовсе не за это.

Охранники потащили Смита по коридору, и убийца поднял перехваченный двумя руками пистолет. Клетки пиджака жертвы своей невыносимой резкостью отпечатались на сетчатке его бесцветных глаз. Сиятельный видел цель, а талант и алхимические линзы позволяли оценить разделявшее их расстояние. Большего не требовалось.

Указательный палец утопил спусковой крючок, Веблей-Скотт дёрнулся, и сразу у Смита подломились ноги и он начал оседать на пол, повисая на руках телохранителей. Сам выстрел грохнул не слишком сильно и затерялся в царившем кругом гвалте, охранники даже не поняли, что произошло, и уж тем более на него не обратили внимания толпившиеся на улице зеваки.

Затвор с лязгом вернулся на место и дослал новый патрон, Линч выстрелил вновь. К этому времени геометрию кирпичных и красных клеток нарушило растекавшееся по ткани пятно алой крови, но убийца вновь не промахнулся.

Задыхавшиеся в дыму охранники слепо тянули за собой подстреленного клиента, тот коленями скользил по полу, голова с глубокой залысиной упала на грудь. Шон поднял прицел, отправил последнюю пулю в плешивую макушку и сразу рванул на выход.

Когда телохранители заподозрили неладное, убийца уже сорвал с лица маску, сунул её вместе с пистолетом в саквояж и выскочил на улицу. Опухшие глаза слезились, а лицо покраснело, он ничем не отличался от бедолаг, выбегавших из дома до того. Никто не обратил на стрелка никакого внимания, никому и в голову не пришло его задержать. Выстрелов на улице просто не расслышали, всё заглушил гомон толпы, крики и жалобы пострадавших да звон пожарного колокола.

Шон Линч быстро протолкался через зевак, перебежал через дорогу и скрылся во дворах. К тому времени, когда на место преступления прибыла полиция, он был уже далеко.

Сразу домой ирландец не пошёл. Вместо этого прогулялся по набережной, с наслаждением вдыхая свежий воздух, напился воды из уличного фонтанчика, там же умылся, прогоняя неприятную резь в глазах. Потом перешёл через Ярден, постоял посреди реки у новой вставки в ограждение моста Эйлера, разбросал детали разобранного пистолета. И только после этого отправился к себе.

Шон Линч уже отпер дверь и шагнул в подвал, когда подсознательным наитием уловил некую неправильность. Он тотчас замер на месте и сунул руку в карман с револьвером. В комнате витал тонкий аромат дорого табака. Нет, никто не курил там в отсутствие хозяина, подобным образом пахла одежда курильщика. Столь лёгкий запах способен уловить лишь тот, кто не курит сам.

Ирландец не стал выяснять, кто именно и зачем поджидает его внутри, быстро развернулся и замер, наткнувшись взглядом на четыре бездонных провала ружейных стволов десятого калибра.