— Он — государственный служащий. Я оплачиваю его гребаное жалованье.

— Но ты же не можешь просто явиться в его…

— Поэтому я тебе и звоню.

— Подожди… Черт побери! Рейли, подожди. — Она прикрыла микрофон, и Рейли услышал, как она нетерпеливо извиняется и просит дать ей еще несколько минут, чтобы закончить разговор. — Меня ждут. Я должна идти.

— У меня все равно монеты заканчиваются. Ты ему позвонишь?

— Если он захочет тебя видеть, в чем я сильно сомневаюсь, что ты ему скажешь?

— Мне гораздо интереснее услышать, что он мне скажет. — Рейли чувствовал, что она все еще сомневается. — Обещаю тебе не обвинять его сразу же в убийстве.

— Даже если ты скажешь ему только то, что сказал мне, то это чертовски серьезное обвинение.

Он привел свой последний аргумент.

— Послушай, Кэнди, я лучше других знаю, как ревностно ты защищаешь справедливость и закон. Возможно, Фордайс чист, как свежевыпавший снег, возможно, он действительно эталон честности, каковым кажется. Если так, он внимательно отнесется к моим вопросам о Джоунзе, пожаре и Сузи Монро и инициирует немедленное и тщательное расследование.

Но, если он заговорщик и соучастник криминального укрывательства, он не заслуживает поста генерального прокурора и должен ответить за свое преступление или преступления. — Рейли прервался, давая Кэнди возможность обдумать его слова. — В любом случае, чист ли он, как новорожденный младенец, или виновен, как дьявол, справедливость восторжествует.

Он ждал затаив дыхание, теребя свою последнюю монету.

— Ну, и упрям же ты. И прав, черт тебя побери.

— Так ты устроишь встречу?

— Не знаю, получится ли. Он спросит, зачем ты хочешь его видеть. Что мне ответить?

Обдумывая ответ, Рейли оглянулся и встретился взглядом с Бритт, которая с пассажирского сиденья седана в тревоге наблюдала за ним через ветровое стекло.

— Скажи, что я хочу представить ему яркий пример жертв наркотиков сексуального насилия.

— Неудачный выбор момента.

— Я знаю. И мне очень жаль.

— Почему такая спешка? Ты жил с этим пять лет. Неужели нельзя подождать до следующей недели?

Он подумал о мужчинах в темно-бордовом седане, о машине Бритт, летящей с высокого берега в реку.

— Нет. Ждать больше нельзя.

— Я сделаю, что смогу.

— Спасибо.

— Рано благодарить. Я ничего не обещаю. Может, у меня и не получится связаться с ним. А даже если и свяжусь, не исключено, что он откажет.

— Я понимаю. И все-таки постарайся его убедить.

Вздохнув, она через силу произнесла:

— Ладно. Как тебя найти?

Миранда, Джордж и Лес потягивали на веранде коктейли, когда зазвонил сотовый телефон Джорджа. Он извинился и вошел в дом. Кэнди Меллорс явно спешила и была настроена вовсе не благодушно. Говорила она резко и кратко, и, когда разговор закончился, Джордж неохотно вернулся на веранду. Ему предстояло сообщить дурные новости жене и тестю.

— Кто звонил? — спросила Миранда.

Он подумал, не соврать ли, но ложь лишь оттянет неизбежное.

— Судья Меллорс.

— Два вечера подряд? У вас роман? — съязвила Миранда и сделала глоток «Космополитена» . — Нет, не может быть. Она лесби.

Джордж взял свой стакан.

— Ничего подобного.

— Похожа на лесби.

— Она была замужем.

— Да брось ты, Джордж. Ты так наивен.