Мари напряглась, ожидая, что Талло сделает в следующий момент.

— Я — больше, чем обычный клон, больше, чем гхола, — сказал он, — и намного выше обычного человека. Доктор Эребоом соединил в моем сознании молекулярную память множества людей. Эту память он извлек из клеток исторических личностей, что, как он полагает, поможет мне стать их всемогущей марионеткой. Я чувствую, что я — Гильбертус Альбане, основатель ордена ментатов. Я — Йоол Норет, величайший мастер меча в истории Гиназа. Одновременно я — кронпринц Рафаэль Коррино и много тысяч других лиц.

— Мне довольно того, что моего товарища по играм зовут Талло, — сказала Мари, намеренно придав излишнюю инфантильность своему тону. — Давай позовем доктора Эребоома. Он поможет тебе, и ты почувствуешь себя лучше. Или давай обратимся к моей маме, она научит тебя некоторым приемам техники Бене Гессерит.

— Я не хочу чувствовать себя лучше. Я хочу сделать заявление. Как еще можно заставить тлейлаксов понять, что они сотворили, поколебать их высокомерную уверенность в том, что такая испорченная раса, как они, могут создать совершенство, а потом управлять им?

Мари попыталась отвлечь его:

— Мы можем бежать отсюда. Мы можем убежать из Фалидеев, улететь с этой планеты, чтобы увидеть вселенную. Давай убежим вдвоем.

— Не важно, куда я убегу. Здесь я все равно навеки останусь узником. — Он пальцем постучал себя по лбу. — Физическое бегство не поможет мне избавиться от того, что у меня внутри, или от того, что будет внутри у них. — Он протянул руку в сторону клеток с клонами.

Мари попыталась увести его от панели управления.

— Мне не нравится эта игра.

— Игра? Можешь называть это как тебе угодно. Теперь посмотри, как я выиграю. — Когда его руки заплясали над клавишами и сенсорами панели, запертые в клетках двойники Талло в унисон испустили страшный зловещий крик, жутким эхом отдавшийся в ушах Мари. — Тлейлаксы — очень умелые убийцы. Они проводят массу экспериментов в этой области. Ты, случайно, не видела их каталог ядов? — Зазвучал особым образом модулированный высокий голос, и из глаз и ноздрей двойников Талло потекла кровь. Талло, казалось, не испытывал ни злорадства, ни жалости к мукам своих клонов. — Нервно-паралитическое средство действует быстро. Я видел, как это происходит.

Двойники Талло бились в судорогах, судорожно хватались руками за стены камер, но ничего не могли сделать с прочным, непробиваемым плазом. Потом все они рухнули мертвыми на пол тесных клетушек, словно брошенные небрежным ребенком тряпичные куклы.

— Зачем ты убил их? — Мари задала этот вопрос, движимая скорее любопытством, нежели отвращением.

Фарфоровое лицо Талло покраснело от волнения.

— Я освободил их. Теперь я освобожу себя, и тебя тоже, Мари. Я знаю, какие безумные надежды возлагают на тебя твои родители. Мы с тобой почти одинаковы.

— Нет! — Она схватила его за руку своей маленькой ладошкой. — Я не хочу.

Но пальцы Талло снова заплясали над клавиатурой, активируя неведомые Мари механизмы. Машины зарокотали.