Экипаж несся по узким улицам города, и Фенринг опасался, что этот вызов как-то связан с судьбой их маленькой дочки. Со всех сторон слышался вой сирен, на домах мигали разноцветные огни тревожной сигнализации. Граф решил, что либо Мари, либо Талло вызвали этот кризис.

У входа в центральный лабораторный корпус их встретил взволнованный и расстроенный Эребоом.

— Ваша дочь вместе с Талло забаррикадировалась в одной из лабораторий!

Волосы альбиноса были растрепаны, выглядел он бледнее, чем обычно. От злости на его коже цвета прокисшего молока выступили розоватые пятна; ему приходилось кричать, чтобы его услышали за страшным шумом.

— Они вывели из строя систему безопасности, вскрыли и опустошили хранилище новейшего нервно-паралитического газа, которого достаточно, чтобы убить все население Фалидеев. Они уничтожат все наши программы, результаты наших исследований, да что там, они просто убьют всех нас!

Идя вслед за Эребоомом, Марго прокричала в ответ:

— Мари ничего не знает о вашей системе безопасности и о ваших хранилищах. Зачинщик всего — Талло.

Кажется, Эребоом не желал в это верить.

Они добежали до двери в лабораторию, где несколько неповоротливых тлейлаксов низшей касты возились со сверлами и пилами. Неподалеку работали другие люди — они пытались заложить бесшумно действующую взрывчатку под стену. Работу сильно затрудняли системы обеспечения безопасности. Фенринг видел, что пока рабочим удалось лишь сделать маленькую зазубрину на входной двери. Скоро должны были подвезти более мощное оборудование, но граф сомневался, что оно поспеет вовремя.

— Поговорите с вашей дочерью по внутренней связи. Скажите, чтобы она прекратила это безумие! — Эребоом включил связь. — Узнайте, как ей удалось совратить нашего кандидата на роль Квисац-Хадераха.

— Ах, мне, знаете ли, кажется, что ваш кандидат всегда отличался умственной неустойчивостью и без помощи Мари.

— Это невозможно. Он безупречен.

— Так безупречен и совершенен, что готов убить всех нас, вместе с нашей дочерью. — Леди Марго бросилась к микрофону. — Но я попытаюсь.

Рабочие разбежались в стороны при ее приближении. Они с ужасом смотрели на нее, видимо, только из-за того, что она была женщина. Когда жена заговорила, Фенринг сразу уловил интонации Голоса Бене Гессерит. Она знала, как управлять дочерью.

— Мари! Если ты здесь, немедленно открой дверь.

Но девочка не захотела — или не смогла — ответить.

Фенринг всерьез опасался за жизнь Мари. Правда, она не была его биологической дочерью, но он воспитывал ее с момента рождения и, кроме того, возлагал большие надежды на нее и ее необыкновенные способности. «Она нужна нам!»

Стоя по ту сторону запечатанной двери, Мари услышала гудок внутренней связи, а затем повелительные интонации матери. Но она научила дочь также и искусству сопротивляться Голосу. Даже няня Тоня не могла распоряжаться девочкой, и сейчас Мари воспротивилась приказу матери. Ей пришлось это сделать. Если она останется здесь, с Талло, то у нее будет по крайней мере шанс предотвратить катастрофу.

Но победа над почти совершенным претендентом на роль Квисац-Хадераха потребует предельного напряжения всех ее сил. Она понимала, что это будет труднее всех прежних упражнений, даже самых тяжелых и изматывающих. Она столкнулась с задачей, к решению которой ее готовили всю ее короткую жизнь.

Очевидно, Талло был убежден, что она не сможет его остановить. Его классически красивое лицо выражало неземной восторг; казалось, юноша был загипнотизирован призрачным пестрым светом индикаторных ламп. Пальцы стремительно плясали по кнопкам. Талло регулировал поток газа, отключал блокирующие системы, добиваясь того, чтобы нервно-паралитический газ равномерно распределился у точек выпуска его в вентиляционные магистрали города.