Мужчина был худощавый. Мужчина был мертвый. По крайней мере, он не двигался, не дышал и никак не показывал своего отношения к Лоле, без разрешения хозяйничающей в его квартире. Собственно, что он мертвый, Лола поняла сразу, просто по инерции отказывалась в это поверить. Она не могла оценить выражение лица мертвого мужчины, потому что лица у него не было. Вместо лица у него было что-то совершенно несуразное — какая-то каша красно-бурого цвета.

Лола снова мучительно захотела завизжать и снова преодолела этот порыв, правда, с огромным трудом. Потом ей захотелось немедленно посетить туалет, потому что тошнота неумолимо подступила к горлу. Но Лола поняла, что никуда ходить не следует, чтобы не оставлять в этой сумасшедшей квартире никаких следов, поэтому она задышала глубоко и преодолела тошноту. Потом она выпрямилась и на цыпочках, стараясь не издавать никаких звуков, точно боясь разбудить мертвеца, бросилась к дверям, чтобы поскорее покинуть квартиру. Ей совершенно не хотелось оставаться здесь один на один с мертвым мужчиной.

Однако, когда она уже была в двух шагах от входной двери, за ней раздались приближающиеся шаги и негромкие голоса. Лола ахнула и метнулась в сторону. Она схватилась за ручку одной двери — судя по прикрепленному к ней силуэту писающего мальчика, это была дверь туалета, — но тут же, подчиняясь неосознанному порыву, отскочила в сторону и юркнула за другую дверь, оказавшись в чем-то вроде кладовки или стенного шкафа.

Не успела она спрятаться, как в прихожую вошли какие-то люди.

Лола, придерживая дверь кладовки, выглянула в щелку и увидела посетителей.

Они не вызывали симпатии или доверия. Больше того, они выглядели, как самые настоящие бандиты.

Один — Лола видела его только со спины — габаритами и грацией напоминал вышедший в наше время из употребления дубовый трехстворчатый шкаф. Его короткую и толстую, как бревно, шею охватывала золотая цепь, вполне подходящая для якоря пиратской шхуны или малого ракетного катера, а голова была так чисто выбрита, что в нее можно было смотреться, как в зеркало. Его приятель был гораздо меньше ростом, худее и подвижнее. Он не мог спокойно стоять на месте, все время пританцовывал и настороженно оглядывался. Благодаря этому, а также благодаря острому подвижному носу, постоянно к чему-то принюхивающемуся, и маленьким злобным красноватым глазкам, этот бандит сильно смахивал на крысу, причем на очень крупную и опасную.

— Эй, хозяин, ты что гостей не встречаешь? — гаркнул «шкаф», поведя плечами. — Или не ждешь?

— Жека, — прошипел крысообразный, попятившись и подозрительно пошевелив своим острым носом, — не нравится мне это. Замок на двери плевый, пальцем открыть можно, и пахнет в доме как-то нехорошо…

— Да брось ты, Серый, — пренебрежительно отмахнулся «шкаф», — не трясись, все будет нормалек, возьмем по-быстрому что надо и отчалим, а с фраером этим поговорим по-свойски…

Тем не менее он вытащил из-за пазухи огромный черный пистолет и решительно шагнул в комнату. Крысеныш, которому очень подходила кличка Серый, пританцовывая и вихляя всем телом, как плохо сделанная марионетка, скользнул следом за ним.

Лола решила, воспользовавшись удобным моментом, выскользнуть из своего ненадежного убежища и удрать из квартиры. Она начала тихонько приоткрывать дверцу шкафа, но та предательски заскрипела. Девушка застыла, боясь, что бандиты услышат скрип и обнаружат ее. В это мгновение из комнаты донесся хриплый низкий голос Жеки:

— Ну и бардак, фига с два здесь что-нибудь найдешь… И, похоже, нет никого…

— Кое-что мы уже нашли, — прошипел Серый, — загляни-ка под стол…

— Ох ты! — непосредственный Жека цветисто выругался.