С тем же успехом он мог бы обратиться к персонажу кинофильма. Урс его не слышал, он находился сейчас в другом, своем собственном измерении и, методично перезаряжая ружье, продолжал стрельбу. Именно в этот момент его увидел Йорген.

— Ким, я вас умоляю, — охотник чуть заметно покачал головой, — уберите его, пока этого не сделал кто-нибудь другой. Прямо адмирал Нельсон в Трафальгарской битве…

И тогда как-то внезапно все стихло.

Слышны были лишь монотонные звуки, издаваемые Ольчемьири. Но не только они. В этой на миг сгустившейся тишине таилось нечто неизвестное. Люди, занявшие оборону у «лендроверов», молча переглянулись, и всех обдало ветром непонятного, тревожного беспокойства. Гул, низкий гудящий звук вторил голосу мганги, и бой барабанов тонул в нем. Тело Ольчемьири внезапно расслабилось, и он поднял голову. Только сейчас Профессор Ким заметил, каким усталым, почти изможденным было его лицо. Но он улыбался.

— Нельзя двигаться, — тихо сказал Ольчемьири. — Они пришли.

Гул нарастал, приближался, завораживая своей мощью, что-то двигалось по ущелью, скрытому от них нависшей скалой. Леденящая неизвестность…

— Вамзее, это идет черная смерть, — тихо, но торжественно произнес Ольчемьири, — нельзя двигаться.

Зеделла вскинула голову, в ее глазах отразился ужас, потому что она первая поняла, что это. «У нее и правда прекрасные глаза, — подумал Профессор Ким, — ив них живут обреченность и восхитительное достоинство. Она может сводить с ума…

— Великий Мвене-Ньяге помогает своим детям, он сильнее демона Кишарре, — еще более торжественно закончил мганга.

— Боже, Ольчемьири, ты знаешь, что это? — прошептал Йорген, а низкий гул, подобный звуку длинных медных труб или самому низкому тембру концертного органа, заполнял собой все пространство. — Это смерть…

— Да, она прогонит демона… Но нельзя двигаться.

Смертоносное черное облако двигалось сейчас по ущелью, и не было в Африке силы, способной противостоять ему. Ни человек, ни самый сильный зверь не осмеливались бросить ему вызов. Это были огромные черные африканские пчелы, сокрушающие все на своем пути. Множество клубящихся пчелиных роев соединились сейчас в страшное облако, закрывшее небо.

— Укуса нескольких этих тварей достаточно, чтобы вызвать самую мучительную смерть. — Йорген почувствовал сухой ком, подступивший к горлу. — Откуда эта напасть?.. — Потом он с ужасом посмотрел на мгангу. — Ольчемьири, это?..

— Грозные Друзья пришли. Лучше говорить тише… Мганга извинится за тебя перед ними, мзее Йорген, — прошептал Ольчемьири. — Они будут отдавать за нас свою жизнь.

И тогда они их увидели. Гудящее облако шло по ущелью, грозное, не знающее жалости. Существо, разделенное на миллион частиц, обладающих общим разумом. Оно было старше многого живого на этой Земле, оно видело времена, когда Землю посещали боги, а потом ему пришлось затаиться, уснуть, чтобы двигаться своим путем и поражать своим совершенством. Но сейчас, подчиняясь магии древних времен, оно откликнулось на зов. Пчелы атаковали, они облепляли масайских воинов, жалили, впрыскивая свой смертоносный яд, и сами падали на землю, чтобы умирать. Жало пчелы, подобное крохотному гарпуну, снабжено зазубринкой; после укуса оно остается в теле жертвы, и пчела с вывернутыми внутренностями погибает. Но облако продолжало двигаться дальше, усеяв все ущелье множеством крохотных трупиков. Ольчемьири видел перекошенные от ужаса лица масайских воинов, перед тем как ими овладевал шок, и понял, что заклинание Черного Op-койота рассеивается. Кишарре покидал моранов, и они превращались в обычных людей, которым судьба в этот день приготовила страшную, мучительную смерть.