— Заметь, — усмехнулся Профессор Ким, — в своих рассуждениях о Небесной Книге дитя оперирует абстрактными понятиями.

— Не надо меня путать, — рассердилась Дора. — Ничего подобного я не говорила. А если вам не интересно…

— Что ты, очень интересно! — Ким примиряюще поднял руки: — Продолжай, пожалуйста.

— На чем я остановилась?

— Знание.

— Да — Знание. И со-Знание, буквы. Сознание — это только сопричастность к Знанию, и, видимо, лишь к небольшой части. Это даже так и называется: со-Знание.

— Дора… ну-ну.

— И вот эта причастность, — продолжала девочка, — сознание, и превращает Большие Истории в Маленькие Истории. Вот и все. Чего тут непонятного?

— Конечно, — усмехнулся Артур, — подумаешь, бином Ньютона! Получается, что мы, буквы, творим весь видимый мир. Твой друг Профессор мог бы тебе что-то и рассказать о солипсизме, Дора. Именно так называются подобные воззрения.

— Я не говорю, что мы творим весь видимый мир. — Дора удивленно пожала плечами. — Я что, по-вашему, совсем того?! Я только говорю о превращении Больших Историй в Маленькие Истории.

— При помощи сознания внутри нас.

— Почти по Канту, — быстро вставил Профессор Ким. Его явно забавляла эта беседа.

— Ну ни при какой ни при помощи. Это какая-то путаница у вас в голове… Сознание внутри нас, а мы— внутри его. Проще сказать, что сознание — это и есть Маленькие Истории. Как их по-другому вытащить из этой книги? Только… и Большие Истории… ну, как в зеркале — это отражение сознания.

Артур покачал головой, затем улыбнулся и перевел взгляд на Профессора Кима:

— Для этого Ким и вооружился папуасским копьем?

— Копьем африканских шаманов, — уточнила Дора, — а настоящие шаманы часто бывают в Больших Историях.

— Хорошо. — Артур кивнул. — Но все-таки ответьте на мой вопрос: то молоко в миске у дверей — это тоже Большие Истории?

— Молоко, которое мы налили в миску, — проговорила Дора, исподлобья глядя на Артура, — в отличие от некоторых взрослых, помнит Большие Истории. И нам остается только надеяться, что оно не успеет повзрослеть и не подведет нас…

Вот так. Ни больше ни меньше.

И сейчас Артур громко спросил:

— Ну как там у вас?

— Пока порядок, — отозвался Олежа. — А у вас?

— Все тихо.

«У вас! — подумал Артур. — По большому счету — я здесь один. С Кимом не особо пообщаешься».

Артур снова потянулся за сигаретой. Что-то он стал слишком много курить. Курить и пить кофе. И вообще надо заняться этим. Прямо с понедельника. Нет, совсем бросать курить он не собирается, но, скажем, ограничиться пятью — семью сигаретами в день вполне возможно. И тремя чашками кофе. Вот прямо с понедельника и начнем.

— А что делает ребенок? — поинтересовался Артур.

— Ничего, — как-то странно проговорил Олежа. — Стоит. Стоит посреди холла.

Холл в квартире Профессора Кима был светлый, просторный.

— Прямо как у нас, — сравнила Дора и подумала, что больше всего на свете ей хочется сейчас домой. Но она отогнала эту мысль.

«Далекая Яблоня-Мама, сделай так, чтобы он нашел ее, — продолжала повторять про себя Дора, — сделай так, чтобы долгий сон отпустил ее… Я не боюсь, но сделай так, чтобы Королева пробудилась, потому что очень скоро они будут здесь».