Сей клич, испускаемый столь часто, и всякий раз с неизменной страстью, загремел на весь зал. Присоединился к общему хору и Бейн, хотя никакого воодушевления вождь тауренов не чувствовал. План Гарроша не только был угрожающе безрассуден (а уже одного этого с лихвой хватало, чтоб усомниться в нем), но, вдобавок, основан на давней вражде и предательстве. Подобной затеи Мать-Земля не благословила бы ни за что.

   Гаррош в последний раз взмахнул над головой Кровавым Воем, так что рассекаемый воздух запел, засвистел в отверстиях, прорезанных в стальном лезвии, и топор опустился вниз. Следом за вождем, прежде Эйтригга, прежде даже самих кор’кронцев, двинулся к выходу орк из клана Черной Горы – Малкорок, как назвал его Гаррош. Окружавшие собравшихся орки встали навытяжку и покинули крепость следом за предводителем.

   Толпа гостей начала редеть. Углядев среди уходящих синекожего рыжеволосого правителя троллей, Бейн поравнялся с ним и замедлил шаг.

   – Поддел ты его, поддел, – сказал Вол’джин, не тратя времени на предисловия.

   – Верно. Пожалуй, зря. Неразумно.

   – Что да, то да. Потому-то я и молчал. Надо же и о своем народе подумать.

   Жившие поблизости от Оргриммара, тролли могли пострадать от гнева Гарроша прежде всех остальных, и упрекнуть Вол’джина было не в чем.

   – Понимаю, – сказал Бейн, искоса глядя на тролля. – Но знаю, что подсказывает тебе сердце.

   Вол’джин помрачнел и со вздохом кивнул:

   – Скверный нам путь предстоит, скверный.

   – А скажи: не знаешь ли ты, кто такой этот Малкорок?

   Тролль сердито нахмурился.

   – Из клана Черной Горы. Говорят, по сю пору не любит дуротарского солнца – так долго сидел под землей, у Ренда на службе.

   – Так я и подозревал, – проворчал Бейн.

   – Он повинился в тех преступлениях, что совершил, служа Ренду, и попросил о прощении. И Гаррош простил его вместе с другими, поклявшимися служить ему до конца дней. И заполучил себе на службу превосходного зубастого сторожевого пса.

   – Но… как же ему можно доверять?

   Вол’джин насмешливо хмыкнул:

   – Кое-кто мог бы сказать: а как доверять Зловещим Тотемам? Однако ты же позволил тем, кто поклялся в верности, остаться в Громовом Утесе.

   Бейн вспомнил о Таракоре, черном быке, служившем Магате. Таракор был послан убить Бейна, но после испросил помилования для себя и своей семьи. И слово держал, подобно всем прочим, получившим прощение. Вот только этот Зловещий Тотем казался Бейну совсем не таким, как орки из клана Черной Горы.

   – Может, это и предрассудки, – сказал Бейн, – но о тауренах я склонен думать лучше, чем об орках.

   – Сегодня, – негромко, оглядевшись, не слышит ли кто, откликнулся Вол’джин, – и я с тобой соглашусь.

   Гаррош ждал снаружи: пусть те, кто захочет, пользуясь случаем, присягнуть ему на верность, сделают это без лишних препон. Он как раз слушал воркотню какой-то гоблинши, преклонившей перед вождем колени, и тут Малкорок сказал:

   – Вон он.

   Подняв взгляд, Гаррош увидел невдалеке Лор’темара.

   – Приведи его.

   Прервав излияния гоблинши, вождь благосклонно потрепал ее по макушке и со словами «я принимаю твою клятву» прогнал ее взмахом руки.