– До моего сознания никто не дотронется, – сказал Марк спокойно. – Я ведь уже говорил тебе, что полностью разработал план.

Тереза улыбнулась, встала на цыпочки и чмокнула меня в щеку.

– Я так рада, Роги, что ты останешься со мной. По правде говоря, я чуть-чуть побаивалась, что мне придется рубить дрова. – Ее обаяние размягчило меня, как снег под солнцем. Она упорхнула к себе в спальню за халатом и прочим, а я поднял руки – сдаюсь.

У Марка хватило совести виновато ухмыльнуться.

– Первоклассные принудители – я, мама и Джек.

Дьяволенок был уверен, что скрутил меня, и даже не заглянул в мое сознание. И к лучшему, потому что принудителем номер три я считал вовсе не младенца.

Отвернувшись от Марка, я уставился в окно, выходящее на улицу. Внезапно я увидел, что мимо колокольни католической церкви проплывают два овоида – маленький белый и алый побольше.

– Вон яйца Херца буксирует заказанный тобой ролет. Пожалуй, я спущусь, чтобы расписаться.

– Я пойду с тобой, – сказал Марк. – Посмотрю за частностями.

Я мог бы догадаться, что частности эти были не из обычных!

Агент Херца уже ждал нас – хорошенькая девчонка лет двадцати с небольшим, с сознанием, нормальнее не придумаешь. Сири Олафсдоттир, как следовало из таблички на ее форменном блейзере. Марк принудил – улыбка Сири окаменела, опушенные длинными ресницами глаза превратились в два зеленых стеклышка. Она стояла на дорожке между двумя припарковавшимися яйцами и моим стареньким «вольво» – машинка для кредитных карточек в одной протянутой руке, ключи от плассролета в другой – замерзшая, точно стоп-кадр голограммы в рекламном ролике тридивизора. Марк не только парализовал ее волю, но и изъял все воспоминания о полете в Хановер, а позднее распространил эту амнезию на все последующие события с участием преступивших закон Ремилардов. Пушок над верхней губой Сири покрылся жемчужинами пота, пока она стояла на летнем солнцепеке, ничего не сознавая.

Мой юный родич между тем сел в кресло пилота ее служебной машины, готовясь втереть очки компьютеру фирмы Херц.

– Внушим ему, что она сюда вообще не летала. Сообщим, что алый «нисан сапсан» GXX выпуска две тысячи пятьдесят первого года с нью-гемпширским номером BWS-229 проходит обычную профилактику в мастерских и останется там на сутки. – И он забормотал что-то в радиотелефон.

Покорившись уготованной мне судьбе, я осторожно высвободил ключи из пальцев бедняжки Сири и отпер алое яйцо. Модель «люкс» с вместительным багажником. Да, путешествовать мы будем со всеми удобствами. Вот только Марк намерен надуть Североамериканскую Службу воздушных путей сообщения и запудрить мозги круглосуточно бдящим небесным регулировщикам! А нейтрализаторы ро-поля? Детекторы тепла живых тел? И прочие компоненты системы охраны заповедника, охватывающие весь его периметр?

– Терпение, – сказал несовершеннолетний преступник. – Сначала отправим восвояси бедную девушку. – Он вылез из служебного яйца и приказал агентше Херца: «В машину!»

Она выполнила его распоряжение, как прелестный робот.

Теперь включай двигатель и возвращайся в «Берлингтон интернейшнл». Ты отлучалась выпить кофе. Здесь ты не была. Нас ты не видела.

Дверь яйца задвинулась. Мы отошли, а Сири включила двигатель. Наружная оболочка яйца оказалась лиловатой мерцающей сеткой ро-поля, безопасно замкнутого под ней. Машина втянула опоры и на секунду повисла в полуметре от земли.