— Будь здоров.

— Будь здорова.

Я поднялся, чтобы включить свет в бассейне, казавшемся в темноте ярко-синим.

— Хочешь искупаться? — спросил я.

— Нет.

— Хочешь сразу в постель?

— Нет. — В тот момент я не почувствовал ничего угрожающего в ее ответе. Наоборот, я подумал, что она хочет покончить с выпивкой. Мы собирались поехать к ней, прежде чем дорожная пробка, мягко говоря, изменила наши планы. Я не спросил, почему из больницы она поехала прямо сюда. Наверное, она считала, что побежденному гладиатору нужен покой в собственной постели. Кроме того, мой дом ближе, а мы оба были потрясены произошедшим. Подразумевалось, что она проведет ночь здесь со мной, как она проводила до того много других ночей. «У тебя или у меня?» — ничего не значащий вопрос, когда дело касалось нас обоих.

— Мэтью, я хочу тебе кое-что сказать.

Вот оно, подумал я.

— Я знаю, мерзко, когда мужчина не может защитить…

— Не будь смешным, — сразу перебила она. — Надеюсь, ты не думаешь, что меня восхищает такой тип «настоящих» мужчин? Боже!

— Тогда… что?..

— Может быть, сейчас неподходящее время.

— Может быть. Может, отложим до утра?

Я уставился на нее. Ее глаза избегали встречаться с моими, как будто я был Джефом из «Капитана Блада», спрашивающим, как ей нравится музыка.

— Что это значит? — встревожился я.

Она не спешила с ответом.

— Дейл? В чем дело?

— Я хочу положить этому конец.

…Такси не приходило до половины третьего, хотя мы повторяли вызов много раз. Когда водитель просигналил снаружи, она подошла к входной двери, открыла ее, помахала рукой, потом поцеловала меня. В щеку. Я тупо наблюдал, как она бежала по дорожке, видел ее стройные ноги, когда она подобрала свое длинное платье, чтобы сесть на заднее сиденье. Слышал, как отъехало такси. Дейл не оглянулась. Я продолжал стоять на пороге, пока звук двигателя не затих во влажном ночном воздухе.

Я вернулся в гостиную и смешал себе очень крепкий сухой мартини. И не стал класть в него маслины. Как только покончил с первым, смешал еще один. Я потягивал выпивку, сидя в пустой гостиной и глядя на светящийся снаружи бассейн, мысленно повторяя все, что узнал от Дейл. Во-первых, она сказала, что встретила другого. Тогда я спросил, как она могла встретить кого-то еще, если мы виделись с ней почти каждый вечер всю неделю.

— Не каждый вечер, — проронила она.

Я спросил, где она нашла этого типа. Я не мог заставить себя называть своего соперника человеком. Он был для меня кем-то, кого она встретила, с кем виделась в те вечера, когда не встречалась со мной. Она сказала, что познакомилась с ним у себя в конторе, у «Блэкстоуна, Хариса, Герштейна, Гарфилда и Полока», и произнесла название адвокатской фирмы тоном телефонного автоответчика. Он был клиентом, а она вела его дело. Ему сорок два года, он недавно овдовел. Она сказала, что он просил ее выйти за него замуж и она дала согласие.

Я спросил, как долго это продолжается. Задавая этот вопрос, я чувствовал себя тупым бревном и обманутым мужем. Она ответила, что это длится месяц. Я отпустил несколько язвительных замечаний по поводу того, что он шустрый, деловой или что-то в этом роде. Я еще не знал имени этого парня, а Дейл не называла его.

— Как его зовут?

Она ответила, что это не имеет значения. Важно, что она любит его и хочет выйти за него замуж. Встречаясь со мной, она поступает подло по отношению к нему. Я рассердился, сказал какую-то грубость, извинился, потом добавил, что жизнь между двумя постелями может заставить любую женщину чувствовать себя подлой, — и снова извинился.