— Теперь, Констебл, — сказал он, — вы, кажется, нас обоих подвергаете наказанию.

— О-о… — протянул Констебл сдавленным, полным презрения голосом, свободную руку он прижал к горлу. — Я дрожу от страха. Вы собираетесь убить меня? Вот что у вас на уме? Господи, я так и думал. Он хочет меня убить.

Полегче, полегче, мысленно осадил себя Мэггс.

— Что ж, давайте. Я и вправду прошу вас об этом, сэр, одно удовольствие погибнуть от руки того, кто отлично знает свое дело.

— Парень, — постарался спокойным голосом объяснить ему Мэггс, — вы не так меня поняли.

— Но это было бы слишком большой удачей, мистер Мэггс. Слишком большой, чтобы понять ее вам, ведь мой друг, мистер Поуп, с кем я дружил и служил в армии пятнадцать лет, — мы еще мальчишками вместе были в приюте Лайнхэм-Холл, — именно здесь покончил с собой. В этой самой комнате. Здесь, где мы с ним беседовали по вечерам после рабочего дня. А теперь, когда она, наша сующая во все свой нос герцогиня, велела мне одеть вас в платье моего друга, вы собираетесь убить меня… О, вы сами не понимаете, каким это будет удовлетворением.

— Кто же говорил об убийстве, мой дорогой человек?

— Я никому не дорогой, — промолвил Констебл и расплакался.

— Что ж, тогда мне очень жаль… — сказал Мэггс.

— Жаль, что хочется убить меня? Или жаль было узнать, что такое здесь уже произошло?

— Не старайтесь перещеголять меня в рассказах о горестном и печальном.

— Думаете, что можете меня перещеголять?

— Я мог бы утопить вас в них, — хмуро ответил Мэггс. Они стояли друг против друга, как две лошади, упершиеся в забор.

— Мне всего лишь нужна от вас помощь с прической.

— Помощь?

— Я не знаю, как добиться нужного результата.

— Ха-ха, — заметил Констебл, тыча своим длинным пальцем в грудь Мэггса. — Кто вы? Чванливый франт или тупица?

Джек Мэггс, ухватив палец, крепко зажал его в кулаке, а затем притянул Констебла к себе поближе.

— А теперь внимательно послушайте, что я вам скажу, глупец. Вы не знаете, черт побери, с кем имеете дело.

Светло-голубые глаза лакея скользнули по лицу Мэггса.

— А с кем я имею дело? — наконец спросил он.

— В лучшем случае, если вам повезет, то вы имеете дело с лакеем.

— Лакеем?

— Не тяните, герой. Я могу передумать. — Щека Мэггса задергалась.

— Я принесу воды, — наконец сдался Эдвард Констебл. — Здесь понадобится теплая вода.

Когда он вышел, Джек Мэггс тяжело опустился на корзину, прижав обе руки к той точке на щеке, где больше всего болело. Тонкие нити боли тянулись от левого глаза вниз, к задним зубам, и причиняли такие мучения, что даже мысль, что лакей пошел не за водой, а за полицейским, не сдвинула бы его с места.

Спустя какое-то время боль немного отпустила, и как раз вернулся Констебл. Он поставил дымящийся медный чайник на край умывальника.

— Намочите волосы, — сказал он. Мэггс, не понимая, взглянул на него.

— Волосы, — повторил Эдвард Констебл. — Снимите рубаху и намочите волосы.

Крупная фигура Мэггса в шерстяном жилете медленно склонилась над тазом.

— Снимите жилет.

— Жилет останется на мне.

Констебл, нажав двумя пальцами Мэггсу на загривок, заставил его опустить голову в таз.