Эволюция коронерской системы перешла на новый уровень объективности и значимости в 1888 году, что еще более усиливает мое убеждение в том, что в расследовании преступлений Потрошителя не было никакого следственного или политического заговора с целью прикрыть некий бесчестный секрет. Это были всего лишь обычные бюрократические уловки с целью предотвратить публикацию полицейских документов и секретных меморандумов, не предназначенных для ушей широкой общественности. Осторожность и умолчание — не самые популярные меры, но они не всегда связаны со скандалом. Честные люди удаляют свои электронные письма и используют шредеры для уничтожения документов. Но, насколько я могу судить, молчание со стороны неуловимого инспектора Эбберлайна извинить никак нельзя. Так много от него зависело. И так мало стало известно. Слишком отстраненным казался он от расследования преступлений Потрошителя, которое сам же и возглавлял.

Фредерик Джордж Эбберлайн был скромным, учтивым человеком высоких моральных устоев, надежным и методичным, как часы, которые он чинил до того, как поступить в столичную полицию в 1863 году. В течение тридцати лет службы он заслужил восемьдесят четыре похвалы и награды со стороны судей, магистрата и комиссара полиции. Эбберлайн без лишней скромности признавался: «Думаю, меня считали исключительным офицером».

Коллеги и общественность, которой он служил, им восхищались, даже любили. Он не стремился превзойти кого-либо, просто с полным основанием гордился хорошо сделанной работой. Очень важно, что не сохранилось ни одной его фотографии, о которой кто-нибудь знал бы. Действительно, многие документы и снимки были украдены из архивов и записей Скотланд-Ярда. Однако многие из них время от времени всплывали на аукционах, и их цена повышалась с каждой перепродажей. К тому же практически все известные документы хотя бы раз были опубликованы.

Но среди них нет ни одной фотографии Эбберлайна. Если они и сохранились, то мне об этом неизвестно. Мы можем представить, как он выглядел, только по нескольким рисункам, опубликованным в журналах, где не могли даже правильно написать его фамилию. На этих рисунках легендарный инспектор предстает перед нами обычным мужчиной с маленькими ушами, прямым носом и высоким лбом. В 1885 году он облысел. Он мог слегка прихрамывать и, судя по всему, не отличался высоким ростом. Детектив, как и мифическое чудовище из Ист-Энда, которое он безрезультатно выслеживал, обладал способностью исчезать и растворяться в толпе.

Его любовь к часам и садоводству многое говорит об этом человеке. Это кропотливые занятия, требующие терпения, концентрации, настойчивости, педантичности, легкой руки и любви к жизни во всех ее проявлениях. Не могу придумать лучших качеств для детектива, за исключением разве что честности. Я не сомневаюсь, что Фредерик Эбберлайн был абсолютно честным человеком. Хотя он никогда не писал автобиографии и не позволял никому писать о нем, он вел дневник, куда подшивал газетные заметки о расследованных им преступлениях со своими замечаниями.

Основываясь на его заметках, я могу сказать, что он не перестал вести их и после своей отставки. Он умер в 1929 году, и его коллекция газетных вырезок, связанных с его блестящей карьерой, стала собственностью его наследников, которые отдали их неизвестному человеку. Я ничего об этом не знала вплоть до начала 2002 года, когда приехала в Лондон для дальнейших исследований. В Скотланд-Ярде мне показали небольшую книгу в черном переплете. Я не знаю, была ли она подарена Ярду или появилась здесь каким-либо иным образом. Я не знаю даже, принадлежит ли она Ярду или является собственностью кого-то из сотрудников. Где она находилась после смерти инспектора Эбберлайна и до наших дней, мне неизвестно. Эбберлайн, как всегда, остается загадочным и даже сейчас не дает ответов на наши вопросы.