– Поднимайся! – рявкнул я. – Живо! Мне нужно, чтобы ты следил за ними.

Чуть приподнявшись, мальчишка обернулся назад. Его взгляд задержался на разбитом заднем стекле. Он понял, что его голова находилась как раз напротив того места, куда попала пуля.

– Сейчас я чуть сбавлю скорость, – сказал я. – Прижмусь к обочине, чтобы они меня обогнали.

– Не надо, – взмолился паренек. – У вас еще есть надежда все объяснить.

Я пропустил его слова мимо ушей. Сбросил скорость где-то до пятидесяти и вильнул вправо, и машина с охранниками, непроизвольно дернувшись влево, поравнялась с нами. Я выпустил в нее три оставшиеся пули. Лобовое стекло разлетелось вдребезги. Машину занесло и развернуло поперек дороги – я попал или в водителя, или в колесо. Пробив капотом полоску кустов, она скатилась с обочины и скрылась из виду. Бросив разряженный револьвер на сиденье рядом с собой, я поднял стекло и снова нажал на газ. Паренек молчал, уставившись назад. В разбитое стекло с жутким воем засасывало воздух.

– Вот и отлично, – сказал я, пытаясь отдышаться. – Теперь можем ехать спокойно.

Мальчишка повернулся ко мне лицом.

– Вы сошли с ума?

– Ты знаешь, что бывает с теми, кто убивает полицейских? – ответил я вопросом на вопрос.

На это у него не было ответа. Мы ехали молча где-то секунд тридцать, больше полумили, усиленно моргая, тяжело дыша, уставившись прямо перед собой словно зачарованные. В салоне воняло пороховой гарью.

– Произошел несчастный случай, – снова заговорил я. – Беднягу уже не вернешь. Надо свыкнуться с этим.

– Кто вы такой? – спросил мальчишка.

– Нет, это ты кто такой? – спросил я.

Он умолк, учащенно дыша. Я взглянул в зеркало. Дорога за нами была совершенно пустынной. И впереди тоже. Ни одного населенного пункта поблизости. Минут десять до развилки с автострадой.

– Я объект для насильственного задержания.

Было очень странно слышать эту официальную фразу из его уст.

– Меня пытались похитить, – продолжал мальчишка.

– Ты думаешь?

Он кивнул.

– Такое уже случалось.

– Почему?

– Из-за денег, – усмехнулся он. – Разве могут быть другие причины?

– Ты богат?

– Мой отец богат.

– Кто он?

– Так, человек.

– Богатый человек, – уточнил я.

– Он импортирует ковры.

– Ковры? – переспросил я. – Обычные ковры?

– Восточные ковры.

– А что, можно разбогатеть, импортируя восточные ковры?

– И еще как, – подтвердил мальчишка.

– А имя у тебя есть?

– Ричард. Ричард Бек.

Я снова взглянул в зеркало заднего вида. Дорога за нами по-прежнему оставалась пустынной. И впереди тоже никого. Чуть сбросив скорость, я выехал на середину полосы, стараясь вести машину как нормальный человек.

– А что это были за типы? – спросил я.

Ричард Бек покачал головой.

– Понятия не имею.

– Они знали, где тебя ждать. И когда.

– Я должен был ехать домой на празднование дня рождения матери. Оно состоится завтра.

– Кто мог об этом знать?

– Не знаю. Все, кто знаком с моей семьей. Наверное, все, кто торгует коврами. У нас тесный круг.

– Вы все знакомы друг с другом? Торговцы коврами?

– Мы конкуренты. Одни источники, один рынок. Разумеется, мы знакомы друг с другом.