– Вы только сказали, что свинец его убьет. Но разве не серебро? В сказках обычно о серебре говорится.

Шагая по траве впереди меня, Джекаби вытащил небольшой набор цветных линз, посмотрел сквозь некоторые из них, заметил что-то в лунном свете, снова напал на след и припустил по нему дальше.

– Во-первых, – приглушенно ответил он, не замедляя шага, – я вообще не говорил, что он его убьет. Это не так. Я только сказал, что он поможет нам его задержать. Во-вторых, серебро в фольклоре используется против вервольфов, иногда против ведьм, а в одной, особенно причудливой, легенде и против болгарского портного, но не против… – Джекаби остановился как вкопанный, наклонив голову набок, и я налетела на него, чуть не сбив с ног нас обоих.

– Не против кого? – прошептала я, когда мы на несколько секунд замерли. – Если он не вервольф, то кто?

– Тсс! – цыкнул Джекаби, после чего зажал мне ладонью рот и прислушался.

После долгой паузы я услышала шорох: кто-то очень быстро бежал среди деревьев. Казалось, он был впереди нас, но затем развернулся в направлении моста и с невозможной скоростью протиснулся через кусты. Решив, что он уже сбежал, я хотела было снова заговорить, но тут в лесу раздался сдавленный крик. Прогремел выстрел, и Джекаби помчался на звук, легко перепрыгивая через кусты своими длинными ногами.

Я бросилась за ним, но споткнулась о корень и с размаху врезалась в землю. В одной руке я держала книги, а выставить вторую не успела, поэтому ударилась головой о замшелый пень, и лес взорвался передо мной яркими красками. Поднявшись, я потеряла Джекаби из виду. Некоторое время я шла на хруст ломаемых веток, но быстро поняла, что это бесполезно. Я заблудилась в лесу и не знала дороги назад.

К счастью, облака рассеивались, и сквозь ветви деревьев показывались яркие звезды. Полная луна ярко сияла прямо у меня над головой, заливая лес холодным светом, однако не помогала мне сориентироваться. Я медленно шла вперед, не зная, что мне теперь делать. Стоило ли окликнуть Джекаби? Или же не следовало себя выдавать? Может, мне лучше было спрятаться?

Заметив краем глаза какое-то движение, я в ужасе вжалась в дерево. Сквозь кусты продирался полицейский, в панике смахивая листья с лица. Это был О’Дойл, тот самый здоровяк с орлиным носом, правда, теперь он выглядел гораздо менее пугающе. Он бежал с ружьем наперевес, то и дело оглядываясь через плечо. Я окликнула его, но он лишь выстрелил в моем направлении и пошел дальше.

Я инстинктивно пригнулась, хотя все пули просвистели слишком высоко. Я не шевелилась, пока О’Дойл не скрылся в лесу, однако выяснять, что именно его так напугало, тоже не собиралась.

Как можно тише и быстрее пробравшись сквозь кусты, я пошла по следу полицейского, отступление которого было слышно издалека. Когда я протискивалась между стволами деревьев, все звуки неожиданно стихли. Притаившись в тени, я пыталась услышать хоть что-то. В отдалении раздались новые выстрелы. Я присмотрелась к небольшой, поросшей мхом поляне и первым делом увидела ноги О’Дойла. Он лежал на спине в багряной луже, которая разливалась по посеребренной лунным светом траве. И он был не один. Над ним, спиной ко мне, склонилась темная фигура. И снова сердце чуть не выпрыгнуло у меня из груди… пока я не поняла, что именно вижу. Это был не наш зверь – не Чарли. Младшего детектива вообще не было видно.

Это был комиссар Свифт. Он опустился на одно колено, чуть расставив ноги, едва сгибавшиеся в металлических ортезах. Его темное пальто помялось, полы коснулись земли. Он снял котелок и почтительно склонил голову над телом погибшего полицейского. Стоя у него за спиной, я разглядела его седеющие волосы и небольшую лысину. Хотя на публике он вечно бахвалился, его реакция на эту ужасную трагедию показалась мне до боли человечной.