Но ведь это можно и исправить.
Иллари был слишком опытным придворным, чтоб поддаваться эмоциям, но сейчас он позволил гневу взять верх над собой. Пламя гнева согревало его изнутри, оно давало силы не замечать грязь, ветер, промозглую сырость и холод. Возможно, именно благодаря этому пламени Иллари и не схватил воспаление легких: ведь до того момента, когда он смог зажечь настоящий огонь, согреться и обсушиться, прошло еще очень и очень много времени.
Насморком он все же обзавелся, и то было не лучшее из его приобретений. Путешествовать с кошельком, набитым деньгами, не в пример приятнее, чем с носом, набитым соплями. Вконец измученный, ошалевший от голода, холода и насморка, Иллари решил, что с него хватит, и отныне он будет путешествовать, как все нормальные люди. Предчувствие громким голосом говорило, что он поступает нехорошо, но изнемогающий Иллари велел ему заткнуться и вступил на проселочную дорогу.
Как выяснилось, зря.
Поначалу все шло хорошо. Иллари даже удалось оторваться от своих преследователей: они явно не считали его способным на такую дурость. Что ж, Иллари был только доволен подобным оборотом дела: если они переоценили его умственные способности, то это их проблема. В первом же трактире он спросил горячего вина, как следует наелся, наутро посетил лекаря и купил себе лошадь.
Оборванцы вроде него – а после пребывания на дне оврага Иллари и выглядел оборванцем – не должны иметь при себе много денег. Одиноким путешественникам лучше вообще не показывать и вида, что они располагают деньгами. Иллари об этом напрочь запамятовал, а может, и вовсе не знал. Новая одежда, дорогая еда, лекарство и лошадь, купленные в одно утро, да еще и в одном городишке, состоящем из трех с половиной улиц и нескольких сотен буераков, возбудили пронзительное любопытство и кое-какие другие, также вполне понятные чувства. Так что верхом Иллари не пропутешествовал и трех часов. Его остановила вполне изрядная шайка разбойников. Иллари мысленно пересчитал их и понял, что никакой фехтовальный опыт не поможет ему справиться с таким количеством людей. Произойди нападение в городе – другое дело, там честь повелела бы ему обнажить оружие, перебить две трети шайки и умереть славной смертью. Но сейчас он должен был, просто должен был выжить. Он должен добраться до Вейдо любой ценой!
Так что Иллари только сопел от унижения, пока разбойники с шутками-прибаутками ощупывали его карманы, обыскивали сумку, снимали с него бремя плаща и кошелька. Впрочем, атаман был настолько благороден, что лекарство от насморка несчастному пленнику оставил. После чего вся шайка взвалила поклажу на лошадь и удалилась. Босой Иллари, облаченный лишь в штаны и рубаху, проводил их взглядом, сел наземь и задумался.
Для большой дороги он не годится, это ясно. Тем более на дороге, безоружный, безлошадный и безденежный, он окажется слишком легкой добычей для тех, кто за ним гонится. Должны же они сообразить, что к чему! Ведь не такие они идиоты. Во всяком случае, не такие, как Иллари. К тому же они наверняка на лошадях. Не уйти пешему от конного. На дороге не уйти, а в лесу можно и попробовать. Вот только куда идти?
После некоторых размышлений Иллари решил идти в том направлении, куда скрылись разбойники. Вряд ли им придет в голову, что ограбленный болван окажется настолько глуп, что потащится следом. Так что направление это сейчас представлялось Иллари самым безопасным. Ему очень не хотелось, чтоб его еще раз остановили – ни эти разбойники, ни какие-либо другие.
Поджимая пальцы, охая и стеная, когда под ногу попадался острый камушек или колючка, оглушительно чихая на весь лес, Иллари побрел следом за разбойниками.
Под утро он выбрел к дотлевающему костру. Угли уже подернулись пепельной сединой. Иллари тут же бросился к кострищу и принялся дуть на угли, не жалея сил. |