А с тобой?
– А со мной – тем более. Если я один, меня могут не заметить, но уж если заметят… – джет вздрогнул. – А если я с тобой, заметят наверняка, но у меня есть… ну, не то, чтобы надежда, но хоть тень надежды. И было бы больше, если бы…
– Если бы – что?
– Неважно, – неохотно ответил джет. – Лишнего сболтнул. Если бы у меня было время. Хотя бы узнать наверняка, так и того не успел.
– Тебе, значит, не всякий господин годится? – полувопросительно заметил Иллари.
– Не всякий, – кивнул джет. – Я ведь сразу говорил. Жить хочу. Ты храбрый человек, и ты… я… словом, будь все иначе, ни за что бы я не пошел в сторону Джетевена. Ни-ни.
– Тебя туда совсем не тянет? – задал Иллари намеренно провокационный вопрос.
Джет не учуял ловушки: слишком уж много всего случилось за день, чтобы у него хватило сил оставаться настороже.
– Тянет, – ответил он очень тихо. Голова его чуть запрокинулась, веки примкнулись в попытке скрыть набежавшие слезы. Иллари даже испугался. И тут он увидел какие-то смутные образы, причем увидел не глазами. Неизвестно, чем. Просто увидел. И еще он вспомнил, что и раньше видел нечто подобное, и всегда в присутствии джета. И еще он вспомнил, что всегда тут же забывал увиденное.
– Ах, ты, маленький мерзавец! – удивленно воскликнул Иллари с добродушной угрозой в голосе. Джет открыл глаза, еще полные невольных слез, и виновато улыбнулся.
– Теперь я понимаю, как тебе удавалось удержать меня от расспросов, – без тени сомнения заключил Иллари. – Праведные солнца! Впервые в жизни вижу, чтоб человек мог передавать мысли. А может, и мои читать? И он еще говорит о какой-то опасности! Да будь у меня такой дар, я бы забот не знал. Просто внушил бы своим врагам, что у них понос, и все хлопоты.
– С врагами у тебя бы ничего не вышло, – возразил джет.
– Почему? – Заинтересовался Иллари: внезапно открывшаяся перед ним возможность отправлять неприятельские войска со спущенными штанами под кусты была слишком приятной, чтоб отказываться от нее просто так, за здорово живешь.
– А с врагами не получается. Тем более с посторонними. Понимаешь, это проходит только с людьми… – джет замялся. – Ну, вот если ты любишь кого-то… или доверяешь… уважаешь… или вообще…
Смущение джета приятно позабавило Иллари. Всегда отрадно слушать, как человек косвенно признается тебе в наилучшем к тебе отношении.
– Вот тогда можно передавать… и слышать тоже… видеть… понимаешь, это очень все неприятно. Понимаешь, постороннего человека принуждать и подслушивать не особенно стыдно, но невозможно. А если кого-то… к тому ты… кого ты… в общем, не постороннего… это стыдно и противно. Все равно, как делать что-то такое исподтишка… ну, ты понимаешь, какое.
– Понимаю, – заверил его Иллари. – И перестань взывать к моему пониманию через два слова на третье.
– Постараюсь, – без улыбки пообещал джет. Он боялся поднять взгляд на Иллари. Некоторое время он молчал, потом выпалил: – Я бы никогда не делал этого, господин. Никогда! Честное слово. Просто для тебя так безопаснее.
– По-моему, ты спятил на моей безопасности, – предположил Иллари.
– По-моему, нет, – со своей обычной детской серьезностью возразил джет. |