– Возможно, так оно и есть, – улыбнулся Акарени, и джет невольно улыбнулся ему в ответ: улыбка принца была слишком заразительной.

    – В каком смысле? – спросил он.

    – Видишь ли, этот твой… Керавар, кажется? Думаю, он полагает, что ты так и рвешься в Джетевен. Конечно же, тебя ждут. На более короткой дороге. Так что нам неплохо бы поторопиться, пока он не осознал свою ошибку. А как ты считаешь, Иллари?

    Вместо ответа Иллари задумчиво плюнул в придорожные заросли. В последнее время джет так приставал к нему с требованием делать только то, что хочется, что замороченный Иллари повиновался. Отвечать на вопрос ему не хотелось: лениво. Он и не ответил.

    Однако существовала возможность того, что принц был прав, и все трое значительно прибавили шагу. В Джетевен они вступили незадолго до рассвета, когда все нормальные люди еще спят или только-только продирают глаза. Поэтому безлюдье их поначалу не удивило. Но по мере дальнейшего продвижения лицо джета мало-помалу исполнялось мрачного изумления.

    – Никого нет, – бормотал он себе под нос. – Ничего хорошего.

    Казалось, ему полегчало бы, если скрытая за домом засада напала бы на них. Он словно даже ожидал нападения и мрачнел все больше, не встречая никакого сопротивления.

    К дому Керавара дорога вела через площадь. Джет пересек ее нарочито неторопливым, размеренным шагом. Иллари был заворожен красотой этого зрелища: косо ложащиеся на площадь полосы утренней зари и пересекающий их худой настороженный юноша, почти мальчик. Он сел прямо посреди площади, уставившись в джетову спину, и принялся подбирать строки, столь же стройные, как эта спина и ударяющий в нее солнечный свет. Акарени достаточно хорошо знал своего друга и мгновенно понял, чем тот занимается.

    – Ну, не время же! – возопил он.

    – Пусть делает, что хочет, – повелительно бросил джет через плечо.

    – Уже не хочу, – подумав, сказал Иллари, встал и отряхнул штаны. – Настроение ушло.

    Он догнал джета и зашагал вровень с ним.

    Трудно сказать, чего ожидал джет, но ожидания его в любом случае оказались обмануты. Дом Керавара был пуст.

    – Ничего не понимаю, – шептал бледный от волнения джет. – Ничего.

    – Похоже, Акарени был прав, – флегматично заметил Иллари. В преддверии боя речь его всегда делалась медлительной и спокойной.

    – А вот это мы сейчас узнаем, – внезапно оживился джет, едва войдя в одну из пустых комнат.

    – Каким образом? – полюбопытствовал Иллари.

    Вместо ответа джет сунул принцу в руки чашу.

    – Поищи воду, – отрывисто произнес он. – Где-то здесь, в доме, обязательно должна быть вода.

    Когда принц вернулся с водой, джет раздвинул занавесь в конце комнаты. У Иллари и принца дух захватило: никогда они еще не видели нефритового монолита такой величины. Джет нетерпеливо выхватил из рук принца чашу и, бормоча что-то, выплеснул воду на матовую нефритовую поверхность.

    – Занятная штука, – восторженно произнес принц, невольно касаясь нефрита кончиками пальцев.

    – Нет! – вскрикнул джет, но было поздно: в зеркале показались дома и люди, но ни один из них не был мастером Кераваром.

    – Что это? – изумленно воскликнул принц: он редко выходил из дворца, и его нельзя винить за то, что он не сразу узнал Белый город.