— Что случилось? — спросил Марко.

— Так и есть! Он ошибся! Вот в этих трех цифpax, — сказала она. — На фото они совсем другие. Тут очень бледно, плохо видно, но другие! Посмотрите.

— Да, ты права, — согласился Марко. — Но что нам это дает?

— Совсем другой вариант! — Филиппа записала новое число, перевернула его и воскликнула: — Нам надо искать не пустой склеп, а пустой череп! Может, это череп гуся? Слитка-то в пещере нет. А вдруг он на вершине этого утеса?

Они принялись опасливо рассматривать сидевших на утесе гусей. Один, громадный, размером с немецкую овчарку — или даже с хозяина немецкой овчарки, — устроил себе подобающее, громадное гнездо на отдельном выступе. Чуя опасность, он громко шипел и угрожающе хлопал крыльями. Звук был такой, будто на ветру хлопают тяжелые пляжные полотенца.

Филиппа с Марко продолжали осматривать утес. И чем больше Филиппа смотрела, тем больше понимала: чтобы скрыть кое-что ценное, лучше места просто не придумаешь. Особенно если учесть, как агрессивны становятся гуси при малейшей угрозе их яйцам или птенцам.

— Надо осмотреть гнездо вон той, самой большой птицы, — сказала Филиппа.

Марко согласно кивнул.

— Противный характер у этих гусей, — заметил он. — Но на вкус они очень хороши.

Гусь или, наверно, все-хаки гусыня с подозрением уставилась на них глазами бусинками. Филиппа ничуть не сомневалась, что стоит подойти чуть ближе к гнезду, и птица их тут же ущипнет или клюнет. А то и что-нибудь похуже сделает. Резкий удар крылом — и рука сломана. Легко.

— Как бы ее оттуда убрать? Причем надолго. Чтобы мы успели осмотреть гнездо и под гнездом? — Филиппа, интеллигентная девочка, с мягким характером не хотела обижать птицу. Она же ни в чем не виновата.

Марко Поло, будучи представителем совсем иной эпохи, ничего не ведал про закон об охране животных.

— Сейчас уберем, — ответил он и начал бросать в гусыню камнями.

Хозяйка гнезда встрепенулась, издала пронзительный клич, приняла один удар в грудь и возмущенно захлопала крыльями. Следующий прицельный бросок — и камень угодил ей в голову. Прежде чем Филиппа успела упрекнуть Марко в жестокости, гусыня все-таки улетела. Похоже, камни не причинили ей большого вреда.

— Давай скорее, — сказал Марко. — Посмотрим, что там. А то она скоро вернется.

Они двигали гнездо и яйца с превеликой аккуратностью, чтобы ничего не повредить и чтобы гусыня-мать, когда вернется, не очень сильно на них сердилась. Работа усложнялась тем, что весь уступ был страшно загажен птицами, селившимися здесь из века в век. Зажав нос, Филиппа начала отскребать целые пласты гусиного помета.

— Как удачно, что я лопатку прихватила, — сказала Филиппа. — И без того противно это делать, а голыми руками и подавно.

Под гнездом имелась впадина в форме блюдца, и, когда они убрали оттуда целую кучу помета, во впадине обнаружился — череп! Гусиный череп! А под ним квадратный камень. Он напоминал затычку в ванне. Камень, да еще такой формы, тут оказался не случайно! Это творение человеческих рук, и под ним явно что-то спрятано.

Марко раскачал камень и поддел его лопаткой, точно рычагом. Под камнем находилось глубокое отверстие. Филиппе не очень-то хотелось совать туда руку, но — делать нечего: она глубоко вздохнула, пошарила рукой в отверстии и, нащупав, извлекла прямоугольный сверточек, обернутый в непромокаемую ткань и кожу. Сверток оказался довольно тяжелым. По всему было видно, что пролежал он под гнездом, по крайней мере, лет сто.

— Ура! — радостно завопила Филиппа.