— Я здесь, господа, — раздался голос, и из-за несуществующей, нарисованной на стене двери появился толстенький, лысоватый человечек с кривыми желтыми зубами. Говорил он пискляво, с сильным акцентом, а облачен был в довольно грязный белый костюм. Он поклонился им с самым серьезным видом. — Лео Полити к вашим услугам, господа. Я — Ка-слуга этого храма.

— Кто-кто? — переспросил Джон.

— При каждом древнеегипетском храме был слуга Ка, — пояснил господин Ракшас. — После смерти человека приносили в храм для вступления в загробный мир, а слуга был обязан исполнять поручения Ка, то есть духа усопшего. Но я никогда не слышал, чтобы эту работу выполняли итальянцы. И уж совсем странно видеть здесь человека, который, судя по рубашке и галстуку, умер совсем недавно. С точки зрения вечности — буквально вчера.

— На самом деле я не итальянец, а грек, — сказал Лео. — С Кипра. Но в остальном вы абсолютно правы, господа. Я умер не так давно, в тысяча восемьсот семьдесят втором году.

Джон с интересом рассматривал толстячка, который, как это ни удивительно, оказался призраком.

— Позвольте спросить, если не возражаете, — вежливо произнес господин Ракшас. — Каким образом некто, умерший менее полутора веков назад, стал Ка-слугой египетского храма, которому две тысячи лет?

— Однажды я отправился в Египет на переговоры о поставке восточных сладостей, — принялся объяснять Лео. — Когда у меня выдался свободный день, я пришел взглянуть на этот храм и, как часто делают скучающие туристы, вырезал на стене свое имя. Вон там. Видите?

Лео указал на имя ПОЛИТИ, ясно различимое на стене храма.

— Чтобы это сделать, я стер иероглифы, обозначавшие имя важного египетского жреца, который был предыдущим Ка-слугой этого храма. Таким образом я сам обрек себя на то, чтобы занять его место в вечности. Вскоре после этого меня укусил москит, я умер и — оказался здесь. С тех пор служу в этом храме. Пока он стоял на родине, в Египте, дела шли не так уж плохо. Но после того как храм Дендур подарили американцам, провожать в загробный мир стало некого. Здесь все тихо. Вокруг одни туристы. Вы — мои первые мертвецы за эти годы. Скажите, господа, как давно вы скончались?

Джон нахмурился.

— С чего вы взяли, будто мы…

— Мы скончались совсем недавно, — прервал Джона господин Ракшас, бросив на мальчика сердитый взгляд. — Но поведайте нам, Лео: что за страхолюдина бродит по музейным залам?

— Может быть, это экспонат, — ответил толстячок. — Но я в этом не вполне уверен. Он постоянно ходит туда-сюда и размахивает мечом. Постарайтесь, чтобы он вас не заметил. Церемониться он не станет, уверяю вас. Полагаю его основное призвание — пугать музейных смотрителей. И особенно смотрительниц. С тех пор как он тут появился, музейный народ суетится, как муравьи в муравейнике. От призраков бегают.

— Где же эти призраки? — спросил господин Ракшас.

— В музее, господа. — Лео вздохнул. — Шумные существа. Особенно по ночам.

— Вот почему музейщики устроили забастовку, — сказал Джон.

— Все верно, господа, — подтвердил Лео. — Эти призраки распугали всех жирных теток-смотрительниц, которые обычно топчутся в каждом зале.

— Но как это произошло? — спросил господин Ракшас. — Откуда взялись призраки, Лео?

— Я точно не знаю, господа, — признался Лео.