— С моим английским все в порядке, — возмутился Джалобин. — Во-первых, я сам англичанин, до мозга костей. А во-вторых, я не употребляю духи. Лосьон и духи — совсем не одно и то же. — Джалобин промокнул свой огромный вспотевший лоб носовым платком. — Но отныне я и его не употребляю. При мне будет только запах пота, синьор Медичи. Пота, который выступает от страха и ужаса.

— Скажите лучше, что вас сюда привело? — потребовал хозяин фермы.

— Мы прибыли, чтобы помочь ближнему, — сказал Финлей. — Одной нашей подруге, в Венеции, срочно нужно устроить анафилактический шок. Нам сказали, что ваши маленькие друзья могут нам помочь.

— Ты хочешь сказать, что мы сюда за пчелами приехали? — удивился Джалобин.

— Si, si, — подтвердил синьор Медичи. — За пчелками и за главным пчеловодом — он же врач-апитерапевт, с лицензией на лечение пчелами. Пчелиный яд помогает от любых болезней: при нарушениях кровообращения, артрите, астме, кожных заболеваниях, депрессиях.

— И от депрессии лечит? — Джалобин не поверил своим ушам. — И каким же образом?

— Вот укусят вас пчелки пару раз, вы о своих несчастьях и проблемах и думать забудете, — объяснил синьор Медичи. — А деньги вы привезли?

Джалобин выгреб из кармана целую кучу денег и вручил итальянцу. Тот пересчитал и кивнул.

— Хорошо. Я соберу моих маленьких друзей, помещу их в коробку, и поедем.

Глава 17

Вниз ласточкой

Пока Джалобин и Финлей-Джон ездили в Падую, Нимрод с Филиппой пошли на площадь Сан-Марко, самую большую площадь Венеции, где находятся знаменитые собор и палаццо, высокая колокольня из красного кирпича, а еще — множество кафе и помостов для оркестров. По площади бродят сотни отъевшихся голубей и тысячи туристов.

— А с Фаустиной ничего не случится? Не страшно, что мы оставили ее на террасе? — спросила Филиппа у Нимрода.

— Если придет горничная убирать номер, она просто решит, что девочка отдыхает, — сказал Нимрод. — Ей необходимо побыть на жарком солнце после двенадцати лет, проведенных в подземелье. Это только на пользу. А солнечным ударам мы, джинн, не подвержены. Это удел мундусян.

Он купил путеводитель по Венеции и отдал его Филиппе.

— Вот, держи, — сказал он. — Надо же знать какие именно красоты ты рассматриваешь в этом городе.

— А ты разве не походишь со мной по городу? — спросила Филиппа.

— Нет, — решительно сказал он. — Во-первых, я все это уже сто раз видел. А во-вторых, мне надо кое о чем поразмыслить, причем очень серьезно.

Он уселся на улице, за столиком кафе «Флориан», и заказал чай. Филиппа не очень-то любила пить чай. Поэтому, едва сдержавшись, чтобы не сказать Нимроду, что думать умеет не только он и нечего по этому поводу раздувать щеки, Филиппа и в самом деле отправилась осматривать Венецию. Однако совсем скоро она пожалела, что так безропотно последовала дядиным рекомендациям. Вот бы оказаться сейчас где угодно, но только не на площади Сан-Марко! Дело было не в жаре, поскольку для джинн никакой зной не страшен. Но неисчислимые толпы ее несколько раздражали. Казалось, все эти люди хотят смотреть именно на то здание, которое выбрала для осмотра она, и именно в ту минуту, когда она к нему подошла. Юная джинн выстояла длиннющую очередь, чтобы войти во Дворец дожей, и еще одну, еще более длинную, чтобы подняться на колокольню. Никогда прежде не видела она так много туристов из самых разных стран мира, девочка теперь жутко завидовала Нимроду, который решил, что лучше никуда не ходить, а посидеть в кафе, потягивая чаёк и размышляя.