– Вы так хорошо их описываете, словно лично знали.

– Да уж насмотрелась. Они меня к себе окна мыть звали. Два раза в год, весной и осенью, я у них целый день проводила.

– Может, Вера могла и Раису к себе пригласить с той же целью?

– Ну вы и скажете! Сейчас же январь! Кто же окна посредине зимы моет? И потом зачем? В отличие от Раисы я свою работу добросовестно выполняю. На меня жалоб от жильцов никогда не было. И окошечки у них до сих пор чистенькие стоят, можете прогуляться и взглянуть.

– К окнам никаких претензий нет. Изумительной чистоты окна. До сих пор сверкают. Но я имел в виду, может, Вера могла Раисе какие-нибудь другие поручения дать?

– Этого уж я не знаю. Только вряд ли. Если уж Вера даже меня только в исключительных случаях к себе приглашала, то с чего бы ей Раю звать?

– Чтобы уборку в квартире сделать.

– Скажете тоже! Всем хозяйством у них Полина заведовала.

– Дочь?

– Она самая. Она и уборку в доме делала. И обед готовила. И посуду мыла. Только с окнами родители ей в помощь меня нанимали. Да и то сказать, окна у них высоченные, даже с самой высокой стремянки девчонка до верха не дотягивалась. Хотя мне показалось, что они бы Полинку и на шкафы запихнули, будь их воля. Но не могли, боялись, что осудят их. Что внутри в квартире Полинка одна целый день колотится по хозяйству, это снаружи никто не увидит. А вот если она окна вздумает сама мыть, то заметить могут.

Итак, ситуация складывалась следующая. Муж и жена обзавелись ребенком. Дочь свою они не любили, держали в черном теле и всячески эксплуатировали.

– Может, это и правильно, что они приучали Полину к труду и заставляли обслуживать не только себя, но и своих ближних, но все-таки это как-то не слишком красиво.

– Чего уж красивого! Сами вообще ничего по хозяйству не делали, а дочку превратили в Золушку!

– У Золушки была мачеха, а тут родные мать и отец.

– Родные ли?

– Родные. Я проверил. По всем записям Полина – это родная дочь Беляковых. Родилась у них через несколько лет после заключения брака. Никаких сомнений нет.

Наталья Кораблева к этому времени уже убежала мыть другой подъезд, а Арсений с Фимой все еще стояли на улице.

– Куда теперь?

– По логике жанра надо бы наведаться на работу к покойному. Современный человек львиную долю своего времени проводит на работе, там у него сформированы все основные связи.

– Сегодня выходной.

– Вот именно. И еще меня интересуют записи с камер видеонаблюдения. С кем Михаил сегодня вернулся домой, чтобы быть там убитым?

Увы, камеры смогли показать лишь размытый силуэт и сутулую мужскую фигуру в темном пуховике с капюшоном, который он опустил на лицо.

– Этого мужчину не сумел опознать никто из жильцов подъезда. Кроме того, он прошел в дом почти сразу за погибшим. И покинул подъезд всего через пятнадцать минут.

– Пятнадцать минут? Немного.

– Но вполне достаточно, чтобы убить человека и смыться.

На видео было видно, как к подъезду подошел Михаил. Он выглядел задумчивым, лицо искажала гримаса озабоченности. Он несколько раз оглянулся через плечо, словно опасаясь слежки.

– Мне одной кажется, что он выглядит моложе себя самого на портрете? – произнесла Фима.