Это наш долг. Мы не можем позволить Айше сделать Филиппу следующей Синей джинн, но и позволить Мими де Гуль занять это место мы тоже не можем. Мими — очень плохой вариант. Особенно если, как ты говоришь, она знает способ извратить обряд превращения в Синюю джинн и сохранить свое пристрастие к злу. Тогда встает вопрос: если это не Филиппа и не Мими де Гуль, то кто? Послушай, ты должен срочно найти подходящую кандидатуру. Естественно, джинн-особь женского пола. Причем такую, которая не станет использовать свое положение в личных интересах.
— Совершенно согласен, — сказал Нимрод. — По этой самой причине я и прибыл в Монте-Карло. Думаю, вы, тетушка, могли бы отлично справиться с такой работой.
— Я? Как тебе только в голову взбрело? Я нисколько не подхожу, нисколько.
— Ерунда. — Нимрод положил руку на плечо Эдвиги. — На самом деле вы — идеальная кандидатура. Вы не обременены семьей, обладаете незаурядным умом, вы разменяли вторую сотню лет, причем всю жизнь прослужили на благо общества, и, наконец — а вернее, прежде всего, — вы замечательная, достойнейшая женщина. Не думаю, что я где-то найду лучший вариант.
Эдвига улыбнулась:
— Ты серьезно? — Еще пару секунд улыбка блуждала по ее лицу, но потом резко исчезла. Эдвига покачала головой: — Нет, я не смогу. Одно дело — встать над злом. Но встать над добром? Не радоваться добру? Не творить добро? Нет, мне это совсем не по душе. И потом, я слишком занята. У меня очень много работы. Я бы рада помочь тебе, Нимрод, я говорю это совершенно искренне. Я всегда тебя очень любила. Еще когда ты был совсем юнцом. Но у меня есть сто различных причин для отказа. И если сейчас мне на ум пришло всего две, это не значит, что остальные можно сбросить со счетов.
Нимрод терпеливо кивал. Чтобы уломать Эдвигу стать следующей Синей джинн Вавилона, потребуется немало усилий — весьма и весьма тонкая работенка… Но он посмотрел на брошюру у нее в руках и внезапно понял, что делать.
Глава 17
Эдип-Джиннэдип
Джон приоткрыл один глаз. Потом другой. Потер руками шею. Сглотнул, проверяя, на месте ли горло. Так, кажется, голова по-прежнему на плечах. Он приподнял ее и медленно огляделся. Великан с мечом исчез. Значит, когда Джон почувствовал, будто что-то коснулось его шеи, это был не меч? Или все-таки меч? Он снова потрогал заднюю часть шеи, где несколько мгновений назад ему почудилось прикосновение меча. На указательном пальце появилась капля крови. У Джона перехватило дух. Он откашлялся, опять проверяя, все ли работает должным образом в области шеи — и внутри и снаружи. Потом он покрутил головой и окликнул Алана и Нила, которые по-прежнему лежали на полу, прикрыв глаза лапами.
— Эй, парни, — произнес он. Ага, отлично! Он снова говорит по-английски! — Все в порядке. Beликан ушел. А моя голова на месте.
Псы вскочили, подбежали к нему и принялись облизывать его лицо и руки.
— Наверно, все выглядело намного страшнее чем оказалось на самом деле, — утешал он собак теребя их вислые уши и прижимаясь к ним носом. — Хотя, если честно, мне было жуть как страшно. Только представьте, я до сих пор чувствую меч на своей шее. — Он вздрогнул. И тут же улыбнулся. — Как лезвие бритвы в парикмахерской.
Алан гавкнул и отбежал: чуть поодаль на полу валялся какой-то предмет. Это был меч.
Джон взял его в руки и провел большим пальцем по лезвию. Самый настоящий меч. Острый-преострый. Он несколько раз взмахнул им в воздухе. Так все-таки что это было? Что ему довелось пережить? Мираж? А остальные шесть хранителей, которые ждут его впереди? Они будут настоящие или тоже призраки? Он решил на всякий случай взять меч с собой.
Они двинулись вниз по спиральной дорожке, но не прошло и десяти минут, как им повстречался всадник, настоящий арабский улан, весь в черном, вплоть до головного убора — накидки, прикрывавшей лицо почти целиком. |