— Попить, — прохрипел он. — В глотке только сушёный навоз и пыль, уф, дерёт, как скорняк скребком шкуры.

— Держи, — Харвик протянул ему флягу из тыквы-горлянки.

Когда разведчик утолил жажду и вернул флягу её владельцу, мы услышали его краткий рассказ.

— Там лошади с двух ферм, где мы побывали. По клеймам видно. Одно в виде подковы с треугольником внутри.

— Это Фильянсов скот, Эд и Тим так своих коров клеймили, у одного треугольник вверх в подкове, у второго острым концом вниз, — просветил всех помощник шерифа. — Одна из ферм, которую краснокожие ублюдки сегодня ночью разорили, они там семьями жили вместе. Что ещё?

— Там восемь индейцев, щенки совсем по виду, — продолжил докладывать охотник. — Но у двоих на шеях мотаются какие-то… что-то с перьями и когтями, и думается мне, что не трофеи от волков и орлов, а амулеты шаманские.

— Щенки — шаманы? — недоверчиво хмыкнул кто-то из ковбоев.

— Шаманы им дали амулеты для сигнала, тупица, — цыкнул на него Марк. — А дальше дорога идёт среди скал, хорошая дорога, натоптанная, постоянно лошади ходят там. Думается мне, что они скот выгнали попастись на свежей траве, а потом вернут его обратно в скалы. Долина там, в долине той — краснокожие, так я думаю, — закончил он и обвёл нас взглядом.

— Сторожей точно восемь? — спросил я.

— Я видел восемь. Сколько на самом деле — только чёрт или ангел знает, — буркнул разведчик.

— Понятно. Ладно, этих восьмерых мы уберём быстро и без шума, — сказал я. — Потом пойдём дальше в долину, если она там, а не сквозная дорога сквозь скалы.

— Сквозь горы-то? — удивился Харвик. — Да им несколько дней нужно на перегон при самых хороших условиях. Не, долина там и совсем рядом с проходом, и маленькая она, раз захваченных животных сначала снаружи кормят. Видать, там травы мало осталось или нет вовсе.

— В узком проходе если встретить краснокожих, то будь их хоть тысяча — всех на корм стервятникам отправим, — осклабился Марк.

«Герой, млин», — мысленно скривился я в ответ на такую похвальбу. Хотя, в чём-то он прав. Стоит мне засесть с автоматом на участке, где узко и всё просматривается метров на двести, нет больших камней, ям и деревьев, то в одиночку и без магии остановлю крупный отряд врагов. Не тысячу, но около сотни всадников мне не особо будут страшны. А пеших — так и в несколько раз больше.

Но это я что-то отвлёкся.

Честь снять часовых, причём, тихо и без смертоубийства выпала Бармине. Как она не хмурилась, но против прямого приказа пойти не могла, а он был недвусмысленным: не убивать, себя не выдать, сделать всё незаметно. Нет, я не из-за своего человеколюбия так поступаю, хотя подростков немного жаль, так как шансов выжить после нашей атаки их становища будет мало (ковбои, скорее всего, прирежут, как поднимется шум, чтобы не оставлять врагов за спиной). Весь расчёт на то, что амулеты у той парочки, которую приметил наш разведчик, настроены на смерть своего носителя. Шаман или шаманы, соорудившие эти магические (хотя, шанс, что это просто украшения, и мы тут дуем на родниковую воду, имеется немалый) немедленно почувствуют, что воин погиб или тяжело ранен. Чего нам всем совсем не хочется.

Джинния пропала на полчаса и сообщила о себе практически ровно через тридцать минут, как покинула нашу компанию.