Отбросив под ноги пустой магазин, я вставил новый и продолжил стрельбу по площадям.

Одно из жилищ встретило пули серебристой стеной тумана, не пропустив ни один кусочек свинца.

— Шалишь, у меня есть и кое-что другое, — прошептал я себе под нос, меняя магазин на тот, где оставались серебряные пули, оставшиеся после драки с демоном.

Против особых боеприпасов шаманская защита не выстояла.

«Да, стреляй туда же ещё! Там собрался круг шаманов, Вит! Только что ты его ослабил!», — буквально оглушила меня довольным возгласом джинния.

«Есть, мэм!».

Рядом лилась людская кровь, хрипели умирающие, рычали убийцы, вдалеке в клубах пыли и с едва слышимым гиканьем неслись две или больше сотни индейцев, собирающихся снять мой скальп, а меня пробило поюморить. Чую, что мне придётся в скором времени искать хорошего психоаналитика, чтобы тот привёл моё восприятие в порядок. Такая реакция после момента почти что истерии — нездоровая штука.

Магазин с серебром опустел, на его место встал с обычными боеприпасами. К этому моменту джинния справилась с личными слугами шаманов и нанесла удар по стойбищу шаманов. Там, где тянулись вверх остроконечные шатры из шкур и жердей, вспыхнуло ярко-оранжевое пламя. Жар был настолько силён, что даже я, находящийся более чем в сотне метров, его ощутил.

«Блин, дилижанс…», — мелькнула беспокойная мысль. «Пепелац», который стоил так дорого мне, находился в двух десятках метрах от крайнего вигвама и потому мог серьёзно пострадать от магического огня.

«Я его прикрыла».

Индейцы, личная гвардия шаманов, на несколько мгновений отвлеклись, когда Бармина нанесла удар по краснокожим обладателям Дара. И этого времени хватило, чтобы ковбоям прикончить тех. Увы, эта победа далась нам тяжело — всего пятеро из тех, кто покинул дилижанс вместе со мной, смогли подняться на ноги. Да и то все были в крови — своей и чужой.

— Ещё не всё кончено, парни, — крикнул я им и махнул автоматом в сторону несущейся конной лавы со стороны озера. — Приготовьтесь.

В моей голове билась мысль, что удара вражеской кавалерии нам не сдержать. Даже будь у каждого ковбоя по автомату и то шансы на победу оказались бы невысокими. И как назло вокруг ни нормальных деревьев, ни больших камней, за которыми можно было бы укрыться. Только редкий кустарник и булыжники по колено высотой.

Спасла нас Бармина.

Спалив дотла, не оставив даже уголька — только жирный пепел, который стал раздувать по сторонам ветерок — жилища шаманов и их охраны со всеми тотемами, она обратила свой пламенный взор в сторону наваливающегося конного вала.

И насчёт пламени я не преувеличил — её глаза пылали, как газовые горелки, огонь струился по волосам, по телу, не трогая одежды, но превращая в прах траву и кусты вокруг девушки. Даже камни плавились, когда она проходило рядом сними.

Огненные гончие пропали, а на их месте появился огненный змееподобный дракон, который метнулся навстречу всадником.

Боевые кличи враз сменились испуганными криками, а потом всё заглушило истошное конское ржание, от которого у меня в груди возник комок льда. Кто хоть раз слышал страшный крик боли и отчаяния лошади, тот никогда его не забудет.

За пять секунд дракон убил и тяжело ранил несколько десятков седоков с их скакунами. Прочие были деморализованы и о продолжении боя больше не помышляли. Кто успел — повернул коней прочь, остальные разделили судьбу первых жертв магии джиннии.

— Мы победили? — рядом раздался хриплый и несколько неуверенный и удивлённый голос Харвика.

— Победили, — негромко ответил я.

* * *

Все пятеро выживших в схватке с индейцами ковбоев имели ранения той или иной степени.