На этот вопрос моя спутница ответила не сразу.

«Я не знаю, Вит. Может быть и так…».

Тут нас прервал радостный рёв одного из ковбоев, вроде бы Миклоша, так его звали товарищи. Англичанин с польскими корнями, перегонщик скота и охотник за головами.

— Парни, тут золото! Дьявол меня подери — мы богачи! — проревел он от правой стены, где бродил среди тотемных столбов и фигур.

Ральф и Харвик оказались рядом с ним быстрее, чем подошли мы с джиннией.

— Да тут золота, как в Английской банке! — хрипло захохотал Харвик.

Ковбои встали плечом к плечу перед статуей, изображающей атлетически сложенного мужчину с правильными пропорциями тела за исключением рук, паха и головы. При этом деталировка была на высоком уровне, едва ли не как мраморный Давид. Рук было две пары и они отличались большей длиной, чем должны быть у фигуры такого размера. Голова была, словно, оплывшая… м-м-м, будто после того, как мастер закончил свою работу, кто-то из зависти вылил ковш расплавленного металла на макушку статуи. И самое последнее — пах. Здесь торчал верёд огромным эрегированный половой член, не менее сорока сантиметров в длину и толщиной с моё запястье.

Рост статуи был чуть-чуть больше двух метров. Даже если она пустотелая (скорее всего так и есть или золото нанесено на каменную основу), то тут драгоценного металла на пару центнеров по самым скромным подсчётам.

— Титул себе куплю, — заявил вдруг Ральф. — Баронский!

— Господин барон, — захохотал Харвик, отступил на пару шагов и неуклюже поклонился, — моё признание. С вами имеет честь общаться граф Пикерсон.

— Господин граф, господин барон, — принял их игру Миклош. — Позвольте представиться! Пан Зграбшистыский.

Трое взрослых мужчин веселились, как дети малые, нашедшие гору красивых игрушек, которыху них ранее не было.

Они так разошлись, что Ральф даже полез с ножом к статуе, собираясь откромсать той половой орган.

И вот тут всё случилось.

Нижняя пара рук статуи резко дёрнулась вперёд, схватив ковбоя за вооружённую руку и за поясной ремень. Звонко треснули человеческие кости в золотом кулаке. Верхняя левая рука дотянулась до Харвика, ударив того по голове, а ладонь верхней правой сомкнулась на горле Миклоша.

А ещё он… плюнул. По крайней мере, мне так показалось, когда с его перекошенных бесформенных отёкших вниз губ слетела жёлтая искра в мою сторону.

Одновременно с этим джинния оттолкнула меня в сторону и шагнула вперёд, прикрывая телом от вражеской магии.

Обе гончие превратились в огненные потоки, которые ударили в ожившую статую. Увы, без какого либо результата.

Я в этот момент лежал в десяти метрах от происходящей трагедии и пытался набрать воздух в отбитые при падении лёгкие. Получалось плохо.

За каких-то несколько секунд статуя вывела из строя весь мой отряд. Словно, поняв, что противников у неё нет, она вразвалочку зашагала к трещине, что я ранее приметил. По пути тяжёлая нога наступила на карабин, слетевший с плеча Ральфа на пол пещеры. Скрип металла и треск пластика очень громко прозвучали в окружающей тишине.

Золотой голем — так я решил называть статую — подошёл к краю трещины и бросил в неё сначала хрипящего Миклоша, который уже почти задохнулся, потом Ральфа, который вопил благим матом и даже успел вцепиться в одну из металлических рук здоровой рукой, в надежде спастись. Но голем его стряхнул ленивым жестом, словно, налипший мусор.

«А сейчас он дойдёт до меня», — с тоской подумал я, всё так же сипя и проталкивая в лёгкие воздух крохотными кусочками.

И, словно, эта мысль стала лекарством, ко мне вернулась способность нормально дышать.

— Ы-ы-ы-ых! — громко втянул я воздух, после чего перекатился на бок, левой рукой опёрся о пол, правой схватил за ремень автомата, перекинутого через спину, встал на оба колена по азиатски, стянул оружие и приложил приклад к плечу.