— Блин, Николаич…

— Да что ты нервничаешь, украл, что ль, их у кого? — и цепко посмотрел мне в глаза.

— Какой украл?! — возмутился я. — Своими ручками выкопал и вымыл, — и сунул под нос собеседнику ладони со свежими волдырями мозолей. — Вот этими, видишь?

— Да ладно, ладно, верю я. Просто пошутил… хм… в общем, пятьдесят тысяч дам за твой альбомчик.

— Сколько? — не поверил я. — Ты серьёзно? Да вот этот гривенник в интернете стоит десятку!

— Вот и продавал бы в интернете, чего тогда ко мне пришёл? — ответил он, пожимая плечами. — Ладно, шестьдесят, ну?

— Иди ты… барыга. Я бензина в полях сжёг на тридцатку и инструмента ещё на столько же переломал. В самом деле, в интернете продам. Возвращай альбом.

— Что ж вы… молодёжь такая пошла, — покачал он головою. — Это же не билеты банка России с фиксированной ставкой, тут оценка-наценка-скидка порою от ста до пятидесяти процентов скачет, и ещё потом нужно найти подходящего коллекционера. Шестьдесят пять…

Договорились, что он возьмёт у меня за восемьдесят тысяч. Обмен произойдёт у меня на квартире сегодня же вечером.

Бдзиииинь!

Не ожидая подлости от Судьбы, думая, что появился Прохоров, я спокойно открыл дверь и… сердце дрогнуло.

— Маша? Ты что так поздно?

— А раньше ты таких вопросов не задавал. Итак, где она?

— Кто? — попытался заделаться я под дурачка, к сожалению, номер не прошёл.

— Не делай из меня дуру, — сердито произнесла она. — Ты с кем там гуляешь? Мне всё сказали… что, перестала тебя устраивать, свеженького захотелось? Или за дурочку меня посчитал? — последние слова она произнесла, уже всхлипывая, я потянулся к ней, чтобы обнять, успокоить и тут появилась она, моя Кара Божья.

— Привет! А я знаю тебя, Маша, да?

Из комнаты неслышно выскользнула джинния и замерла в конце коридора. В коротком шёлковом халатике, чуть распахнутом на груди, с распущенными волосами и стервозно-ласковой улыбкой на пухлых губах. Лучшего надгробия для наших отношений с Машей и придумать было нельзя.

«Уйди!», — мысленно завопил.

— Я пойду. Витя, а вы тут надолго? Я тебя жду на диванчике… ой, или вдвоём останетесь? Тогда я побежала свои вещи убирать — там такой беспорядок.

«Убью!», — мысленно прорычал я.

— Кобель! Все вы такие! — вся в слезах Маша оттолкнула меня и бегом бросилась по лестнице.

— Маша! Тьфу, чёр… гадство! Мать-перемать!

В комнату я зашёл с чувством, что сейчас прольётся чья-то кровь.

— Ты!.. — прорычал я, глядя на джиннию и сжимая кулаки с такой силой, что заныли костяшки, словно прижатые дверью.

— Я полностью твоя, мой господин. Приму любое наказание, — покорно произнесла Бармина и стала передо мною на колени, опустив голову и откинув в сторону волосы, открывая шею.

— Уф… что за вещи ты собиралась убирать?

Девушка не поднимая головы, дотянулась до дивана, и вытащили из-под пледа беспроводные наушники, которые я ей подарил недавно.

— Вот. Это же моя вещь, господин?

— Бармина!!!

— Господин?

— Хватит кривляться, чёрт бы тебя побрал! — чуть не заорав в полный голос, произнёс я.